Джон настаивает на том, чтобы поговорить с папой. Я возражаю, что самостоятельно принимаю решения и отцу тоже скажу сама, но Джон качает головой.
– Я тоже сам принимаю решения, Наоми. И я решил поговорить с твоим отцом.
Разговор получается недолгим и, зная папу, не самым приятным, но, когда он заканчивается, ко мне приходит не Джон.
– Они не будут на тебя похожи, – с ходу предупреждает отец. – Твои дети. Так всегда бывает, когда темнокожие мешаются со светлокожими. У них не будет твоих зеленых глаз, и волосы тоже будут темнее. Тебе стоит задуматься о том, какая у них будет жизнь. Они родятся похожими на него.
– Что ж, и славно, а то в моем роду все выглядят простовато.
Папа фыркает, потирая морщинку на переносице, и издает короткий смешок.
– Уверена? – качает головой он.
– Уверена. – Что хорошего видеть в детях собственное отражение, когда я могу смотреть на отражение Джона?
– Я не говорю, что это плохой выбор. Он ничего. Сильный. Умелый. И похоже, ты и впрямь ему нужна, – нехотя соглашается папа.
– Ну и на том спасибо, – с неприкрытым сарказмом отвечаю я.
Мой бедный отец никогда не умел красиво говорить. Для этого есть мама.
– Только не говори, что я тебя не предупреждал, когда столкнешься с трудностями.
– Не буду, пап.
Отец шумно вздыхает:
– Он сам-то хоть знает, во что ввязывается?
– Нет. И я буду тебе очень благодарна, если это останется между нами.
Папа принимается хохотать, сотрясаясь всем телом и качая головой.
– Думаю, он сам все понял, деточка. Тебя уже весь караван раскусил. И если этот парень не дурак, он тебя не отпустит. Недаром он погонщик мулов. Сумел обуздать мою упрямицу.
Он удаляется, продолжая смеяться, и я понимаю, что это он любя, и не обижаюсь.
* * *
Мы добрались до развилки. Одна дорога сворачивает направо, в Орегон, вторая налево, в Калифорнию. Насколько способен охватить взгляд, два пути тянутся к горизонту, а расстояние между ними постепенно увеличивается. За красотой кроется момент прощания и разлуки.
– Десять дней до Форт-Бриджера, – объявляет Эбботт. – И нам еще повезло. Тех, кто направляется в ту сторону, ждет пустыня. – Он показывает на колею, по которой мы не пойдем. – Этот путь называют короткой дорогой Саблетта. Я слышал, что она просто ужасна. Раньше все шли через Форт-Бриджер. Но люди вечно стремятся сэкономить время. Даже забавно. Вот решаешь ты срезать путь, чтобы не терять времени, а вместо этого теряешь жизнь. Это называется ирония, Джон-младший. Ирония, – говорит он, поучительно наставив палец на Джона, будто древний мудрец.