– Я хочу меняться. Сейчас же, – говорит он.
– Вы уже вели торговлю с этим человеком? – спрашиваю я у Васкеза.
Меня поставили в неловкое положение.
– Много раз. Бриджер считает его другом, – отвечает тот.
– Каждый год, – соглашается капитан Келли. – Его все уважают.
– Так в чем проблема? – не понимаю я.
– Проблема в том, что погибли два человека, а Бриджер нарушает закон. Спросите у него еще раз, – настаивает Келли.
– Вы знаете, кто убил дозорных и забрал лошадей? – обращаюсь я к Вашаки, стараясь, чтобы это не звучало как обвинение.
– Я знаю, что они это наверняка заслужили, – говорит вождь. Я не перевожу эти слова капитану Келли, ожидая продолжения. Но Вашаки вдруг меняет тему.
– Ты белый человек? – спрашивает он.
– Мой отец белый.
– Из какого ты племени?
– У меня нет племени.
– Ты не пауни?
Этот вопрос застает меня врасплох. Может, меня выдает моя речь.
– Моя мать была пауни, – говорю я.
– А ты нет?
Я медлю, не зная, как ответить. В конце концов я решаю представиться:
– Я Джон Лоури.
– Джон Лоури, – повторяет Вашаки. – Я знаю это имя.
– Ханаби жила с моей семьей. – Я с трепетом произношу ее имя.
Возможно, это не очень мудро – сообщать мужчине, что ты близко знаком с его женой. Вашаки не меняется в лице при упоминании Ханаби, но, когда после тяжелой паузы он отвечает на мой вопрос, в его голосе уже нет враждебности.
– Мои люди не убивали солдат. Мы не убиваем белых. Мы убиваем кроу. Иногда друг друга. Но белых не трогаем, – говорит вождь.
– Почему? – спрашиваю я с искренним интересом.
– Всегда приходят новые. Это бесполезно. – Он пожимает плечами.
Я передаю капитану Келли и Васкезу то, что услышал, а вождь дожидается, пока я снова посмотрю на него, и неохотно добавляет:
– Возможно, это был Покателло.
– Из шошонов? – уточняю я.
Тот коротко кивает.
– Он не любит белых. Он любит скальпы. У него много белых скальпов всех цветов и размеров.
– Ты его вождь?
– Нет. У него свое племя. Больше всего он хотел бы снять скальп с меня. Я не его вождь, но он боится, что его люди пойдут за мной. – Вашаки снова пожимает плечами, как будто ему совершенно нет до этого дела.
Я перевожу слова вождя, опуская детали, которые могут вызвать новое столкновение.
– Спросите его, не продавал ли ему Бриджер огненную воду, – требует капитан Келли.
Вашаки понимает это слово без перевода и презрительно скалится. Потом он поворачивается и отдает приказ своим людям, которые охраняют товары. Все приходит в движение, и становится ясно, что они собираются уходить. Васкез начинает громко возражать. Ему явно нужно то, что привезли шошоны.