– Я не хочу отдавать их тебе, – говорит он.
В его голосе нет никакой враждебности, и никто не смеется. Воин просто сказал правду: он не хочет расставаться с рисунками.
– Их много, – хрипло возражаю я, сдерживая чувства. – Мне нужны только некоторые.
Тот кивает, соглашаясь. Я достаю из сумки кисет табака и показываю на портрет Уинифред.
– Вот этот мне нужен.
Воин хмурится, задумавшись на мгновение, но потом кивает, и я отдаю ему табак, а он мне – верхний рисунок. Под ним оказывается портрет Уоррена – задумчивое и усталое лицо с налипшими на лоб волосами и взглядом, устремленным в неведомые дали, которых ему не суждено достичь.
– Этот мне тоже нужен, – говорю я, доставая бусины.
Воин со шрамом поджимает губы, рассматривая рисунок, но и его отдает, забирая плату. Я меняю ленту на набросок лица Уильяма и платок на портрет смеющегося Уэбба, после чего у меня больше ничего не остается. Стопка драгоценных рисунков остается в руках воина. Тот убирает их в сумочку и закрывает ее.
– Я отдам тебе саврасого за все рисунки, – предлагаю я.
Торговаться я не умею. Мне слишком нужны эти портреты, и он это знает. Воин с одобрением смотрит на саврасого, но качает головой:
– Конь хорош, но мне не нужна еще одна лошадь. Я выиграл много лошадей. Пятьдесят лошадей. Вахатехве всегда побеждает!
На последних словах он переходит на крик, раззадоривая толпу. Одни гикают, другие шипят.
– Я тебя обскачу, Вахатехве! – кричит кто-то в ответ.
Это Магвич, уже на новом коне.
– Я тебя десять раз обскакал, Магвич. У тебя так лошадей не останется. Кто-нибудь еще попробует меня обогнать?
Он ждет, вскинув руки и бросая всем вызов, но никто не отвечает. Воин смеется, пожимая плечами.
– Никто больше не хочет со мной состязаться. Вахатехве всегда побеждает.
– Я попробую тебя обогнать, – вызываюсь я. Толпа вокруг оживляется. – Если обгоню, отдашь мне рисунки Многоликой Женщины.
– Я буду состязаться с вами обоими! – вопит Магвич. – Если обгоню, заберу женщину и своих лошадей.
– Я не стану спорить на свою женщину, и с Магвичем я состязаться не буду, – отвечаю я, не сводя глаз с Вахатехве. – Только с тобой. На кону рисунки.
Я не кричу, даже голос не повышаю, но люди в толпе передают друг другу мои условия.
– А если выиграю я? Что я получу? – уточняет Вахатехве, но я вижу, что ему в любом случае хочется согласиться.
– Тебе не нужна еще одна лошадь, – напоминаю я.
Он смеется, сверкая зубами. Из-за шрама его улыбка немного перекошена, и от этого он нравится мне еще больше.
– Если я выиграю, Многоликая Женщина распишет для меня еще одну шкуру, – предлагает он, но я снова медлю.