Но Лоран тяжело вздохнул:
– Я хорошо знаю императора. Дядя Таниран ни за что не напишет такой отказ – его воспитывали как будущего правителя, теперь он на своем месте, и скорее умрет, чем предаст дело своей жизни.
– Именно поэтому он уже не может встать и вряд ли переживет сегодняшнюю ночь, – припечатал господин Шолле. – Но тебя я вытащу в любом случае, даже если придется силой заставить написать эту бумагу. В столице истерия, мне приказано как можно дольше скрывать правду от всех, чья родня живет там. И без родовитых отпрысков проблем хватает. Маги связи будут держать рты на замке, но у меня тут еще водятся одаренные студенты, которые тоже могут принимать ментальные сообщения с другого конца страны. Я обязан с ними поговорить, а ты тратишь мое время!
Лоран долго не отвечал – возможно, дописывал отказ на гербовой бумаге. Я зажала рот рукой, боясь даже дышать и не в силах справиться с эмоциями. Такого даже в Оланире не ожидали! Хотя про падение династии действительно оракулы что-то говорили. Совету Знающих по большому счету плевать, кто тут на престоле восседает, да хоть казните своих королей или в ссылку отправьте, лишь бы мирные договоры с нами не нарушались. Но мне, оказавшейся в самой империи, теперь было не совсем все равно, а отчаянье Лорана я ощущала даже через потолочную плитку. Ему не нужен престол, но прямо сейчас он своей рукой, как и многие другие, совершает кардинальный поворот всей истории родного государства. И это еще если не учитывать, что мера может не подействовать – тогда погибнут не только те, кто не успел или не захотел подписать такую же бумагу.
– Вот, возьмите, – подал голос Лоран и теперь он снова говорил размеренно и спокойно. – Лучше всего размножить и отослать во все крупные имперские канцелярии. Я пойду.
– Лоран, – окликнул ректор. – Ты точно в порядке?
– Да, господин Шолле. Мне жаль дядю Танирана, жаль своего кузена, если и его спасти не смогут. Но сейчас я могу думать только о том, что все уже началось… Это означает, что впереди больше нет много времени. Наверное, я просто эгоист. Знаете, господин Шолле, я иногда думал, что успею всё… И не успел вообще ничего. Мне даже еще не надоело мыть посуду, представляете?
– Мне очень жаль, сынок. – Я удивилась такому неожиданному обращению ректора. – Очень жаль. Но если прорыв случится не в империи, то на несколько лет все же можно рассчитывать. Хотя врать не буду – эта задержка тебя не утешит. Никого из нас не утешит. Просто постарайся ни в чем себе не отказывать – буду благодарен, если притом ты не разнесешь мою академию в щепки. Но и это тебе прощу. Кстати говоря, Колодийцы уже несколько раз меняли формулировку предсказания, твой отец все свое детство и молодость провел под давлением одного их озарения, а намного позже к ней добавилась непомерная цена. Почему бы не верить в то, что формулировка снова изменится? Почему бы не думать о том, что они ошибались с точностью столько же раз, сколько и попадали в самое яблочко?