– Все, иди в крайнюю избу – там как раз койка освободилась, Нейр позавчера погиб. Кстати говоря, отличный сюртук, в такую погоду здесь пригодится! И плевать, что тебе в плечах широк. Если помрешь, то отдам своему младшему сыну – ему по размеру должен подойти. И даже разрешения твоего спрашивать не стану.
Разумеется, я не возражала, даже восприняла это как иронию – подобные несмешные шутки в этом месте очень уместны. Перед тем как уйти на отдых, я поднялась на сопку, чтобы посмотреть издали. Вглядывалась в серое небо до рези в глазах. На бесконечном пространстве трещину прямо в мироздании можно было разглядеть без труда, но я искала отличия со зрелищем, которое видела здесь в последний раз. Не так уж сильно она и разрослась, если честно. Однако раньше шла тонкой полоской, а теперь уже немного ветвилась книзу, наподобие застывшей молнии. Я присмотрелась еще и вздрогнула – показалось, что она слабо колеблется! А это означало, что с той стороны снова пробивается какая-то пакость. Смены магов выстроены внизу, а почти у самого подножия местные развели костры и ждут, вдруг понадобится их помощь – например, унести раненных или подать воды. В позднеосеннем холоде под нескончаемыми ветрами их простое участие выглядело настоящим героизмом. Бесталанные крестьяне и ремесленники, которые не имеют сил ни защититься от заразы, ни серьезно помочь, когда беда просачивается в трещину. Но кто знает, скольких магов они спасли своими простыми методами? Вот так сила и определяется отнюдь не силой.
Я побежала обратно, направляясь к указанному дому. Следует хорошенько выспаться, иначе от меня толку утром будет мало. Встретила меня хмурая старуха, отчего-то очень грубоватая и говорящая короткими фразами:
– Жри, пока горячее. Мыться там. Спать там. А я пошла в свою комнату. Ори громче, если понадоблюсь. Но без нужды не отвлекай.
Прием мне хоть и показался холодным, но я не стала заострять на этом внимание – не та ситуация. Просто решила сказать в ответ что-то теплое, чтобы смягчить первое знакомство:
– Надеюсь, я вас не очень стеснила?
Старуха совсем зло прищурилась и гаркнула еще грубее:
– Дура молодая, что ты мелешь? Просто некогда мне с тобой распинаться, носки довязать нужно. Другому молодому дураку, Нейру, начала вязать, но он не дождался, помер. Так тебе хоть успею, если глаза не подведут. Мою шаль на поясницу завяжешь. Дурной Нейр говорил, что это по-бабски, но все равно завязывал – куда бы он делся? В общем, жри, мойся и спи. Разбужу еще до рассвета.
Я просто кивнула и не стала благодарить за заботу вслух. Эта уставшая старая женщина тоже делает все, на что только способна и даже немного больше. Нам незачем говорить друг другу спасибо, и без слов все понятно. А мне стало еще и невыносимо стыдно за свои чувства: я пожалела Лорана, своего любимого, хотя тут почти каждый день умирают сыновья, дочери, мужья, жены и прикипевшие к сердцу постояльцы других людей. Перед сном даже подумала, что обязана вернуться – и хоть врать Лорану в глаза больше не смогу, но честно расскажу обо всей ситуации, об этой грубой старухе, о Зорше и Нейре, который так и не надел свои новые шерстяные носки. Сомневаюсь, что этого хватит для преодоления многолетней ненависти к Оланиру, но в этом случае меня хотя бы перестанет мучить совесть. Или наоборот, лучше оставить Лорана Ирме и пусть она заманит сюда его ложью?