– Я не понимаю, уважаемый Зорш, почему мы об этом молчим? Весь мир страдает, мы не справляемся, но не зовем на помощь магов из той же Ниссарадии!
– Уже зовем, – он опустил голову. – Совет Знающих отправил туда запрос, ответа пока не получили. Видишь ли, в чем дело, Лита, намного проще одолеть на месте вспышку червячной заразы, чем отправиться сюда и почти наверняка погибнуть. Для них нет большого смысла так подставляться, ведь здесь мы в прямом смысле только закрываем дыру. По всем нашим прикидкам, разрозненные предвестники просто разлетаются в разные стороны – как дыхание прорыва, но сам прорыв хлестнет единой волной.
– Дыхание? – мне не понравилось это художественное сравнение. – Вы уже точно говорите о прорыве как о живом существе!
– И ты так начнешь говорить со временем, – утвердил он. – Быть может, так просто легче воспринимать беду, если она представляется каким-то монстром, который все-таки смертен, в отличие от бездушного потока? И Знающие, и наши специалисты сошлись во мнении, что прорыв сначала снесет с лица земли Оланир – и только потому, что он почти целиком окажется на его пути, а затем, если не свернет, направится в империю. Остановить его можно на любом этапе, если оракулы хотя бы в этом не соврали. И если ниссарадийцы хотя бы могут подумать о возможной помощи, то Инирану Ронарскому это вообще без надобности. Посуди сама, они не выиграли прошлую войну, зачем же останавливать беду, которая без их жертв вычистит всех врагов и просто подарит им все наши земли? Зачем Инирану умирать намного раньше, чем он мог бы, ради наших с тобой соотечественников, которые прибили море его друзей и его самого не раз пытались?
– Не Инирану, – поправила я бездумно. – Его сыну. Оракулы все-таки ошиблись в первой формулировке.
– Да без разницы, – отмахнулся он. – Сути это не меняет. Но согласен, их ошибки бесят как ничто другое. Сначала один маг, потом вышло, что другой; сначала он должен был быть просто живым на момент прорыва, потом добавили, что прорыв он должен вобрать в себя и умереть. На следующей неделе они что придумают? Что речь в предсказании идет вообще не о сыне, а о восьми дочерях и случится это через тысячу лет? В общем, хорошо, что оракулы сюда не приезжают своими глазами убедиться, насколько были точны в прогнозах. А то бы я не сдержался, засунул бы их туда по очереди, пусть изнутри проверяют, а не чешут языками!
Я грустно усмехнулась, прекрасно понимая, что Зорш преувеличивает. Оракулы вряд ли виноваты в том, что не могут описать будущее без погрешностей. Они и без того предупредили о близящемся крахе и способе это остановить. И даже если в этом способе просчитались, то нельзя вменять им это в преступление. Колодийские предсказатели делают то же самое, что все мы – как могут, латают дыры в разваливающемся мире. Зорш прикрикнул: