Генрих VII был не только валлийцем: он был настоящим европейцем, как и любой средневековый король. Он провел предыдущие четырнадцать лет во Франции, и его вкусы сформировались под влиянием французского королевского двора. При нем в Англию пришел ренессансный гуманизм, характеризовавшийся новым, рациональным стилем государственного управления (описанным Никколо Макиавелли), при котором королей должна была обслуживать и направлять элита, изучившая классические образцы.
В течение следующих 400 лет от всей английской верхушки ожидалось хорошее владение французским языком, приличное – латынью и знание начатков древнегреческого. Любой, кто знал только английский, объявлялся плебсом, охлосом, человеком не комильфо – а если вы не понимали всех этих оскорблений, то это только сильнее вас выдавало. В Оксфорде и Кембридже знание древнегреческого языка требовалось от всех абитуриентов вплоть до 1919 г., а латыни – до 1960 г.
Но обычных английских простолюдинов ожидали еще худшие новости. Веками английский язык воспринимался как второсортный, но, по крайней мере, это был их собственный язык. Теперь же новые ученые мужи (homines novi) начали оптом заимствовать слова из французского, латинского и древнегреческого языков.
К 1490 г. Уильям Кэкстон уже осознал, что происходит. Кэкстона обвинили в использовании «странных слов, которые нельзя понять обычным людям». Готовый угодить каждому (и найти как можно больше читателей), он снял с полки какую-то старую английскую книгу.
«Этот английский был таким грубым и резким, что я с трудом его понимал… Он больше напоминал голландский, чем английский…»
Пролог к «Книге Энеиды» (The boke yf Eneydos), 1490 г.
В итоге Кэкстону пришлось признать поражение. Поскольку удовлетворить как джентльменов, так и простолюдинов сразу не получалось, он сделал выбор в пользу более привлекательного рынка.
«Эта книга не для любого грубого и нехитрого мужика, но для людей ученых и джентльменов, кто понимает науку и знает обходительность».
Сам английский язык разделился на два уровня.
Государство Тюдоров
Война Алой и Белой розы выкосила старую военную аристократию (к 1485 г. осталось всего 29 лордов), так что у Генриха появилась эпохальная возможность перетянуть власть на себя и поставить повсюду новых людей. Совет ученых законников буквально катком проехался по знати: формировалось совершенно новое сотрудничество между королем и парламентом, направленное против старой аристократии. Генрих наблюдал эту модель государственного устройства во время своего долгого изгнания во Франции.