– Вот как? И куда?
– Пит Рёдер хочет с тобой потолковать.
– Что ж, я тут у себя. Как ты справедливо подметил, работаю я в одиночку. И должен сидеть здесь, черт побери!
– Слушай, Гудвин, – набычился Кристи, – мне велено к четырем часам доставить тебя в одно место, а сейчас уже без пяти три. Я жду тебя почти полчаса. Поехали. Препираться можешь по дороге.
Пока он сотрясал воздух, я препирался в удвоенном темпе. Отказаться было невозможно. Тянуть время в надежде выяснить, что они затевают, тоже представлялось не слишком разумным. Я снова достал ключи, открыл нижний ящик, скинул пиджак, вытащил наплечную кобуру, нацепил ее и извернулся штопором, норовя дотянуться до застежки.
– Это еще для чего? – полюбопытствовал Кристи.
– Привычка, – отбрил я. – Однажды вышел из дому без пушки, а в лифте какой-то хам наступил мне на мозоль. Пришлось перерезать ему глотку. Если мы и впрямь торопимся, то я готов.
Мы вышли. Внизу, у тротуара, как я мимоходом подметил – еще одна привычка, – нас поджидал темно-синий седан «олдсмобиль» пятидесятого года выпуска, за рулем которого я разглядел жизнерадостного юного губошлепа без шляпы. Когда мы с Кристи залезли на заднее сиденье, юнец с любопытством посмотрел на меня, но ничего не сказал. Как только дверца захлопнулась, мотор взревел и машина рванулась с места.
«Олдсмобиль» пятидесятого года, единственный из имеющихся в свободной продаже машин, способен делать больше ста десяти миль в час. Мы же тащились с черепашьей скоростью по Вестсайдскому шоссе, затем по Сомилл-Ривер-парквей и Таконик-парквей. Юнец оказался на поверку осмотрительным, умелым и аккуратным водителем.
По дороге мы почти не общались. Когда Кристи достал из кармана мой отчет и принялся его изучать, я сперва ощутил облегчение. Вряд ли их заинтересовали бы последние слова приговоренного к смерти. Однако, пораскинув мозгами, я пришел к выводу, что это вовсе ничего не значит. Может, Кристи сейчас выискивает дополнительные улики для обвинения. В итоге сомнения мои так и не разрешились.
Стоял прекрасный, не слишком жаркий, солнечный день, и все вокруг радовало глаз. Я не терял надежды встретить еще немало таких деньков, не важно где – в городе или в деревне, хотя предпочел бы город. Предместья выглядели такими живописными, что мой слух резанул окрик Кристи, обрушившийся как удар хлыста в тот миг, когда мы ехали по Таконик-парквей в нескольких милях севернее Хоторн-серкл.
– Ложись на пол, лицом вниз! – приказал он.
– Имей совесть, – взмолился я, – я же любуюсь пейзажем.
– Я тебе его опишу. Или остановимся поболтать?