Когда я вышел на улицу из здания суда, мои наручные часы показывали 11:17. Стоял теплый солнечный день, и на лицах прохожих появились благодушные улыбки. Я не улыбался. Несколько минут спустя Лина Дэрроу очухается. И независимо от того, что еще она наплетет, им может взбрести в голову вызвать для разговора по душам Барри Рэкхема, а такой поворот событий чреват чем угодно. Самое меньшее – проволочкой, что для моих натянутых нервов уже чересчур.
Я перебежал через улицу к ближайшей аптеке, нырнул в свободную телефонную будку и набрал номер Рёдера. Молчание. Пришлось двигать к тому месту, где я оставил машину, лезть в нее и рулить к шоссе на Нью-Йорк.
По дороге на Манхэттен я четырежды останавливался, чтобы позвонить Рёдеру, и с четвертой попытки, на Сто шестнадцатой улице, наконец дозвонился и сообщил, где нахожусь. Он спросил, чего хотели от меня в Уайт-Плейнсе.
– Ничего особенного. Просто задали несколько вопросов. Проверяли одну из версий. Я направляюсь в «Черчилль», чтобы подтвердить, что с сегодняшним мероприятием все в порядке.
– Нет. Другая сторона перенесла его на завтра. Договоритесь насчет завтра.
– А вы не смогли бы, со своей стороны, способствовать его переносу на сегодня?
– Это весьма затруднительно, а следовательно, нежелательно.
Я чуть пораскинул мозгами. Бог знает, чьи уши могут нас подслушивать и сколько их вообще.
– Имеется вероятность, – начал я, – что в «Черчилле» завтра освободятся апартаменты люкс. Поэтому я полагаю, что еще более нежелательно откладывать мероприятие. Не уверен, но у меня создается впечатление, что оно может состояться сегодня или же никогда.
Молчание. Потом:
– Сколько вам потребуется времени, чтобы добраться до офиса?
– Минут пятнадцать-двадцать.
– Отправляйтесь туда и ждите.
Я вернулся в машину, доехал до стоянки на Третьей авеню, в районе Сороковых улиц, оставил машину, прошел пешком до Мэдисон-авеню и поднялся в «1019». Немного посидел, постоял у окна, опять посидел и еще постоял. Звонить в телефонную службу я не хотел, опасаясь занимать телефон, но несколько минут спустя начал колебаться: вдруг Рёдер звонил, пока я был еще в пути. Раздираемый противоречивыми мыслями, я уже собрался потянуться к трубке, как вдруг раздался звонок. Я тигром прыгнул к аппарату.
Звонил Рёдер. Он спросил своим гнусавым голосом:
– Вы позвонили в «Черчилль»?
– Нет, я ждал вашего звонка.
– Надеюсь, все будет благополучно. Я договорился на сегодня, на четыре часа.
Я почувствовал, как похолодел мой позвоночный столб, усилием воли подавил судорогу в горле и выдавил: