– Не совсем. Мы недосчитались одной сумки, пижамы, зубной щетки, бритвы, трех рубашек и десяти пар носков.
– А трость он захватил?
– Нет. Только старое серое пальто и старую серую шляпу.
– Посетители у него были?
– Нет.
– А телефонные звонки, кроме моего?
– Я даже не знал, что ты звонил. Мой параллельный аппарат тоже подключен к сети, как и у него, но, сам знаешь, в твое отсутствие я отвечаю на звонки, лишь когда он меня просит. Звонок был всего один, в восемь минут первого.
– Проверь свои часы. Звонил я. В пять минут первого. – Я подошел и потрепал его по плечу. – Ладно. Надеюсь, работа на новом месте тебе понравится. А как насчет завтрака?
– Но Арчи! Его завтрак…
– Ничего, я готов его съесть. Я сорок миль проделал на пустой желудок. – Я снова похлопал его по плечу. – Послушай, Фриц, я, конечно, зол на него, чертовски зол! Но после того как я проглочу дюжину гренок с жареной ветчиной и восемь или десять яиц под твоим фирменным соусом, а также кварту кофе, возможно, я и подобрею. Скорее всего, разозлюсь еще сильнее, а может, и нет. Кстати, как насчет его любимого меда, который ты уже давненько мне не давал? Тимьянового, кажется?
– Его осталось… немного. Четыре банки.
– Отлично! Тогда на десерт подай его вместе с горячими оладьями. Может, тогда я и сменю гнев на милость.
– Ни за что бы не подумал… – Голос Фрица предательски задрожал, и он умолк, а потом начал заново: – Ни за что бы не подумал, что такое может случиться. В чем дело, Арчи? – Он буквально скулил. – Что произошло? У него был такой прекрасный аппетит в последнее время…
– А мы сегодня собирались пересадить несколько мильтоний, – упавшим голосом добавил Теодор.
– Так иди и пересаживай! – фыркнул я. – От него все равно толку как от козла молока. И вообще, убирайся и оставь меня в покое! Я должен пораскинуть мозгами. К тому же я голоден как волк. Поди прочь!
Теодор, бурча себе под нос, зашаркал вон из комнаты. Фриц направился следом за ним, но в дверях притормозил:
– Правильно, Арчи. Пораскинь, пожалуйста, мозгами. Очень прошу. А я пока приготовлю тебе завтрак.
Он вышел, а я остался, чтобы напряженно мыслить, но шарики упорно отказывались шевелиться. Я был слишком выбит из колеи, чтобы спокойно думать. «Не разыскивай меня». Абсолютно в его духе. Он прекрасно знал, что, случись мне заявиться домой и обнаружить, что он исчез, я тут же приступлю к поискам. Вот и сделал так, что мне даже подступиться к ним нельзя.
Не могу сказать, правда, что он застал меня врасплох, нет. Не зря я покинул дом Лидса без предупреждения и по дороге жал на все педали: у меня было предчувствие. Два года минуло с тех пор, как Вулф наказал мне: «Ты должен забыть о том, что знаешь его имя. Если когда-нибудь в ходе моих расследований я обнаружу, что столкнулся с ним и должен его уничтожить, то покину этот дом, подыщу место, где мог бы работать, а также спать и есть, если на это хватит времени, и останусь там, пока не закончу».