Добрые четверть часа Лидс еще упорствовал, пытаясь меня уломать. Однако я стоял на своем, одновременно стараясь выудить у него сведения о том, как продвигается полицейское расследование, но безуспешно. Ушел он злой как черт, обзывая меня лжецом, что ставило его на одну доску с остальными. От меня он не узнал ровным счетом ничего. Я же добился от него лишь того, что похороны миссис Рэкхем состоятся завтра утром, в среду. Не слишком, однако, мы с ним преуспели за этот час.
Оставшуюся часть дня я посвятил колбаскам. Да, в тот злополучный день, спустя десять минут после вскрытия картонки, Вулф позвонил и в ресторан «У Муммиани», и в Службу доставки Флита, но, как и ожидалось, ничегошеньки не выяснил. Тем не менее в слабой надежде раздобыть кость, которую будет обгладывать мое изголодавшееся любопытство, я прошвырнулся на Фултон-стрит и в центр.
В ресторане «У Муммиани» никто и ведать ничего не ведал. Поскольку Вулф покупал у них колбаски от Дарста уже не первый год, а за это время персонал их постоянно обновлялся, то знать о гастрономических пристрастиях Вулфа мог кто угодно.
В Службе доставки Флита мне были бы рады помочь, но, увы, не могли. Коробку, конечно, припомнили, благо сам Вулф звонил и расспрашивал о ней, но все подробности сводились к тому, что оставил ее какой-то мальчишка, явно прогулявший урок, чтобы подзаработать, а потому я даже не стал тратить время на то, чтобы установить его приметы.
Поскольку я уже был сыт по горло и опустевшим домом, и телефонным трезвоном, и тем, что меня без конца обзывают лжецом, то позвонил из телефонной будки в аптеке и заказал себе обед в ресторане с варьете.
А вот утром в среду пожаловал гость, которого я впустил. Я забыл сказать, что, вернувшись из тюрьмы, взял за правило, заслышав звонок у входной двери, отправляться в прихожую, разглядывать ожидающего на крыльце посетителя сквозь одностороннее стекло, корчить ему гримасу и преспокойно возвращаться в кабинет. Если гость оказывался настырным и продолжал звонить, я щелкал рычажком и отключал звонок. На сей раз, около одиннадцати часов в среду, вместо того чтобы состроить привычную гримасу, я открыл дверь и произнес:
– Привет! Решили к нам заглянуть?
Плотный субъект примерно моего роста, седовласый, с морщинистым красноватым лицом и проницательными серо-голубыми глазами, пробурчал приветствие и перешагнул через порог.
Я дружелюбно подметил, что погодка нынче малость холодновата для апреля, и он согласился. Пристроив его пальто на вешалку, я напомнил себе, что нужно быть посдержаннее. Даже если я и остался в доме один, это еще не повод создавать у инспектора Кремера из уголовной полиции Манхэттена впечатление, что я счастлив его видеть. Есть Вулф, нет Вулфа, честь флага превыше всего.