– Люсиль Адамс, – ответил Сол из заднего ряда.
– И когда она скончалась?
– Два месяца назад, в мае, от туберкулеза, в своем доме по адресу…
– Спасибо. Это верно, мистер Прескотт?
– А что… Да, – промямлил Прескотт.
– Значит, получив указания от Ноэля Хоторна, вы диктовали текст его завещания именно этой даме?
– Я не помню. – Прескотт заговорил более внятно. – Но наверное, да, ей.
– Она же была вашим личным секретарем в то время, значит все конфиденциальные документы стенографировала для вас она?
– Да.
Раздался хриплый недовольный голос, принадлежащий Юджину Дэвису:
– Если это шутка, то неудачная. Это что, официальное следствие? Я вижу здесь окружного прокурора. Вы сотрудник прокуратуры, мистер Вулф?
– Нет, сэр. Я частный детектив… Мистер Прескотт, у вас здесь есть адвокат? Или, может быть, вы хотите, чтобы он был?
– Нет.
– Вы не хотите, чтобы мистер Дэвис вмешивался в наш разговор в качестве вашего адвоката?
– Нет.
– Тогда продолжим. Коснемся теперь правил, принятых в вашей фирме. Блокноты для стенографических записей, которыми пользуются секретари, пронумерованы. Когда один такой блокнот заканчивается и его содержимое расшифровано, то его уничтожают. Все верно?
Прескотт с осторожностью переменил позу, хотя и обошелся без стонов.
– Да, – произнес он. – Ответ на ваш вопрос – да. Но теперь я сам бы хотел спросить вас кое о чем. Кто и на каком основании влезал во внутренние дела моей фирмы?
– Я. – В тоне Вулфа зазвучали жесткие ноты. – А точнее, мои агенты, мистер Пензер и мистер Кимс, которые сидят сейчас позади вас. Заверяю вас, ничего противоправного они не совершили. Если же вы будете распалять свое негодование, то у вас поднимется кровяное давление и вы почувствуете себя еще хуже. Сейчас вам следует сохранять ясность мыслей, мистер Прескотт.
– Ближе к делу, – буркнул окружной прокурор. – Мы пришли сюда не для того, чтобы лекции слушать.
Вулф даже бровью не повел и продолжил, обращаясь к Прескотту:
– А теперь, сэр, если мистер Скиннер перестанет перебивать меня, я постараюсь быть кратким. Мне поручили расследовать три дела, одно за другим: о завещании Ноэля Хоторна, об убийстве Ноэля Хоторна и об убийстве Наоми Карн. Моя уверенность в том, что я успешно расследовал все три дела, либо оправданна, либо является следствием моего чрезмерного тщеславия, и проверить это мы сможем с помощью ряда гипотез, которые я выдвинул на основании полученной информации. Если хотя бы одна из них неверна, значит я ошибаюсь. Я хочу попросить вас – всех вас – выслушать эти гипотезы со всем возможным вниманием. Итак, первое. Юджин Дэвис был безумно, отчаянно влюблен в Наоми Карн. Когда она бросила его ради Ноэля Хоторна, отчаяние и ревность переполнили его настолько, что он начал злоупотреблять алкоголем и, полагаю, совершать другие глупости. Так продолжалось почти три года. В течение этого времени она, вероятно, кидала ему какие-то крохи. Не так ли, мистер Дэвис? С вашей помощью мы могли бы лучше разобраться в ее характере.