– Я не собиралась говорить вам этого, – пробормотала она.
– Почему? – спросил Вулф.
– Потому что толку не будет. Я не могу этого доказать, а они будут все отрицать. Но если бы я придержала эту информацию…
– То могли бы использовать ее при случае – таков был план?
– Да. А почему бы и нет? – Ее голос опять взвился в протесте. – Пусть бы они и знали, что доказательств у меня нет… А я как дура все вам выболтала.
– Теперь поздно жалеть об этом. – Вулф говорил мягко, почти сочувственно. – Но в любом случае сомневаюсь, что вы смогли бы эффективно использовать данную информацию. Этих людей трудно запугать. Вы говорите, что во время чаепития на лужайке во вторник у Эйприл за поясом был букет васильков?
– Да.
– Может, расскажете мне все-таки поподробнее? Вдруг мы сумеем найти способ доказать вашу версию.
– Не сумеем. Как? Эти цветы нарвал в саду Осрик Штауффер и принес их Эйприл, а она засунула их себе за пояс. На ней была зеленая блузка и желтые брюки. Мы обсуждали, насколько они сочетаются по цвету с синими васильками.
– Мистер Штауффер не оставил себе ни одного василька?
– О, я даже… – Она задумалась. – Нет, не оставил.
– И никому другому не вручил?
– Нет. Все цветы отдал Эйприл.
– Она покинула собравшихся на лужайке раньше вас? Или еще оставалась там, когда вы ушли?
– Она оставалась там. Они все еще сидели за чаем, кроме Ноэля и Джона.
Записывая их разговор, я не мог удержаться от удовлетворенной улыбки. Наконец-то Вулф начал работать, собирая воедино все фрагменты, которые находил, методично и терпеливо. Двадцать минут он потратил на то, чтобы воссоздать полную картину чаепития, и еще десять обсуждал с Дейзи, как она собирала в поле рудбекии, которые называла маргаритками и которые я вообще никак не называл и понятия не имел, о чем речь. В дом она вернулась с охапкой этих цветов через час или больше и начала расставлять их в вазы, когда в дверь влетела взволнованная Селия Флит в поисках Данна. Дейзи незаметно пошла вслед за Селией и была достаточно близко от нее, чтобы услышать, как она сообщает Данну о находке Энди в зарослях на краю леса.
– Я не подслушивала специально, – заявила миссис Хоторн, не из желания оправдаться, а просто точно передавая факты. – Подслушивать я стала позднее, когда Энди рассказывал им о васильке. Я даже видела цветок.
– Во сколько это было? – уточнил Вулф.
– Ближе к ночи, примерно в одиннадцать часов. Уже тогда… Нет, не скажу, что я уже догадывалась, что Ноэля убили, но я знала о том, что происходило между ним и Джоном из-за того скандала с аргентинским займом, и в атмосфере витало какое-то напряжение, и, естественно, я испытывала любопытство и смутные подозрения. Поэтому, после того как шериф и медэксперт ушли, я хоть и отправилась к себе, но ложиться не стала. Я заметила, что не все разошлись по своим комнатам, и беззвучно спустилась вниз и вышла на улицу через заднюю дверь. Ночь была душной, все окна были распахнуты, и из столовой лился свет. Подойдя ближе, я смогла расслышать негромкий разговор, а потом и увидела их – Джона, Джун и Энди. Энди рассказывал родителям о том, что нашел василек, и достал цветок из кармана, чтобы показать им. Он сказал, что увидел этот василек на ветках шиповника в пятнадцати футах от тела Ноэля, снял его с колючек и положил себе в карман. Мол, сначала он об этом не подумал, но потом ему пришло в голову, что это Эйприл могла побывать там, чтобы о чем-то поговорить с Ноэлем с глазу на глаз, и случайно обронила цветок из букета, который носила в тот день за поясом. Но конечно же, добавил Энди, цветок попал туда как-то иначе, ведь Эйприл заявила, что после чая спала в своей комнате. Джон спокойно согласился с тем, что василек не мог быть из букета Эйприл, раз ее там не было, но тем не менее похвалил Энди за то, что тот забрал цветок, ведь он мог стать поводом для множества неприятных и ненужных расспросов. Они вели себя как ни в чем не бывало, но сами-то все понимали. Их интонации, то, как они переглядывались… Они знали. И я тоже. Поднимаясь по лестнице к себе в комнату, я уже не сомневалась, что Ноэля убила Эйприл.