– Хотите что-то сказать? – спросил Кремер.
– Да, хочу. – Леон говорил слишком громко для человека вне подозрений. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке. – Я хочу знать, зачем вы подсылаете людей следить за мной. Я подробно, буквально по минуте рассказал вам, что делал в тот вечер, а потом вы еще проверили мои слова. По какому праву вы обращаетесь со мной как с уголовником? Следите за мной, проверяете мою карточку призывника, выясняете, где я давным-давно бывал и чем в то время занимался. Зачем все это?
– Стандартная процедура при расследовании убийства, – коротко ответил Кремер. – Да, на это уходит много времени. Если вы чем-нибудь недовольны, если считаете себя пострадавшим, обратитесь к адвокату. Наши действия вам чем-то мешают?
– Не в этом дело. – Леон не собирался сбавлять тон. – Я уже доказал, что не имею к убийству никакого отношения, и вам это чертовски хорошо известно. У вас нет ни малейшего права копать под меня, словно я в нем замешан. Я, как и любой другой человек, имею право зарабатывать на жизнь. Может, вы и не одобряете того, что я убиваю ястребов, но мисс Лидс платит мне за это деньги, так что какое вам до этого дело?
– Так вот вы о чем, – проворчал Кремер.
– Да, именно об этом. Вы попусту обзваниваете всех и каждого в штате Нью-Йорк и тем самым швыряете на ветер деньги налогоплательщиков. Ну да, вы выяснили, что фермеры снабжают меня ястребами, которых им удалось подстрелить, а я плачу им по пять баксов за птицу. И что теперь? Это что, преступление? Если мисс Лидс готова выкладывать по двадцатке за каждого дохлого ястреба, я имею право на этом немного подзаработать. Или это сейчас уголовно наказуемое деяние? Она счастлива, так? От ястребов один вред. Они охотятся на кур. Кому я делаю плохо? И государство довольно, и фермеры довольны, и мисс Лидс довольна, и я доволен. Все рады!
– Так чего вы возмущаетесь?
– Я возмущаюсь, потому что боюсь! Боюсь, что вы обо всем расскажете мисс Лидс, и тогда конец всему, на деле смело можно ставить крест. Сейчас она считает, что ястребов убиваю я сам, причем убиваю их в городе, она от этого счастлива, так пусть будет счастлива и дальше. Вам-то до нее какое дело? Или, скажем, до меня? По сути, если все до предела упростить, я оказываю ей любезность. И не думайте, что я перегибаю палку и выжимаю из нее все соки. В среднем я приношу ей по три-четыре птицы в неделю, а мог бы в два-три раза больше, если бы…
– Довольно! – с отвращением произнес Кремер. – Прочь отсюда! Я не желаю… Погодите… Вы придумали эту схему с дохлыми ястребами достаточно давно, так?