– Вот как, – небрежно произнес я. – Значит, стул, по-видимому, взяли они.
– Стул?
– Ну да. Вулф хотел, чтобы я осмотрел один из стульев, а он, похоже, пропал. Пойду-ка я взгляну…
– Виноват, сэр, но стул пропасть не мог. Отсюда не выносили ни стула, ни чего-либо другого.
– Вы уверены? Даже генерал Файф и полковник Тинкхэм?
– Так точно, сэр. Никто ничего не выносил.
Я осклабился и посмотрел на него:
– Знаете, капрал, я, конечно, не Ниро Вулф. На моем месте он бы вам непременно порекомендовал говорить с такой уверенностью лишь о том, что вы знаете наверняка. Он всем дает подобный совет. Вы решительно заявляете, что никто из кабинета ничего не выносил. Однако, насколько я вижу, вы стоите лицом к коридору и спиной к кабинету. Стекол в окнах не осталось. Может, через разбитое окно в помещение проник парашютист-десантник, который вынес все, что ему было нужно?
Где-то на полсекунды лицо капрала приобрело озадаченное выражение, а потом еще полсекунды по его глазам можно было легко догадаться, что именно ему хочется мне ответить и что, возможно, он бы мне сказал, будь мы лицами гражданскими, а не капралом и майором.
– Так точно, сэр! – вот то единственное, что я услышал в ответ.
– Ладно, проехали и забыли, – махнул я рукой, сменив тон и разговаривая теперь просто как мужчина с мужчиной. – Может, я и обсчитался со стульями. Со мной всегда так. До шести я считаю без проблем, а дальше начинаю путаться.
Я прошел по коридору, зашел к себе в кабинет, сел на край стола и попытался рассуждать логически. По сути, если капрал не врал и не страдал слепотой, дело мне представлялось ясным. Сложными задачками типа извлечения кубического корня из минус двух пусть занимается Ниро Вулф, но простые операции вроде сложения и вычитания доступны даже мне. Я придвинул телефон, связался с начальником отдела кадров капитаном Фостером и узнал у него домашний адрес сержанта Дороти Брюс.
Сперва Фостер заупрямился и даже начал мне дерзить, но как только я сказал, что запрос официальный, он тут же сбавил обороты. Известие о том, что она живет в Бронксе или Бруклине, оказалось бы для меня неприятной неожиданностью – мне страшно не хотелось тащиться в такую даль, потому что у меня не имелось ни доказательств, ни улик, подтверждающих мою правоту, – одни лишь логические рассуждения. Услышав, что Дороти проживает на Одиннадцатой улице, я вздохнул с облегчением. Это же по дороге домой! Я забрал баул, который, похоже, только зря с собой притащил, спустился на лифте вниз, сел в машину и поехал прочь из центра города.