– Никому не хочу портить веселье и создавать впечатление, что мое мнение предвзято… Просто в какой-то момент мне подумалось: если Лоусон доложит начальству о том, что я побывал в гостях у сержанта Брюс и умыкнул коробку, с меня спустят шкуру.
– Хочу тебе напомнить, что ты застал его прячущимся в гардеробной.
– Пусть так, ну и что? – не отступал я.
– Уверен, он не станет совершать поступок, способный навлечь на мисс Брюс беду.
– Да неужели? А что, если он приставлен следить за ней? Что, если он с ней играет? Что, если он выполняет приказы Райдера или самого Файфа? Или Тинкхэма? Сами знаете, какие в нашем заведении правила. Кто бы за тобой ни стоял, всегда поглядывай назад.
– Арчи, не валяй дурака! – покачал головой Вулф. – Ты ведь уже успел пообщаться с мисс Брюс. Ты хочешь сказать, что лейтенанту Лоусону под силу водить эту девушку за нос? Вздор!
– Я полагаю, – многозначительно произнес я, – что она наверняка объяснила вам, какую именно роль играет Лоусон. Вы бы ни за что не оставили этот вопрос без ответа. Может быть, Лоусон-старший – один из ее хозяев?
Вулф нахмурился и снова вздохнул:
– Арчи, хватит ко мне приставать! Черт подери, мне сейчас придется здесь сидеть и работать, а я не люблю работать после обеда! Ты офицер, ты служишь в армии, ты принес присягу, и потому это дело слишком опасно для тебя. Например, хочу тебе сказать, что полковника Райдера убили, и я собираюсь вывести убийцу на чистую воду. Понимаешь, в каком положении ты можешь оказаться? А что, если кто-нибудь из твоих непосредственных командиров начнет задавать тебе наводящие вопросы? А если тебе прикажут сделать доклад и отчитаться о происходящем? О мисс Брюс можешь не беспокоиться. Я собираюсь ее использовать. Я буду использовать и Лоусона. И тебя. Ну а сейчас оставь меня в покое. Почитай книжку. Посмотри картинки. Сходи в кино.
Фраза Вулфа о том, что ему сейчас придется работать, означала, что он будет сидеть с закрытыми глазами и с периодичностью три раза в час издавать тяжелые вздохи. Я уже понял: даже если в голову Вулфа придут светлые мысли, он со мной ими не поделится. Уж лучше пойти прогуляться. Мне в любом случае нужно было на улицу: там ждала машина, которую предстояло отогнать в гараж. Из-за частичного затемнения прогулка поздним вечером, в отличие от довоенного времени, отнюдь не сулила удовольствия, но, впрочем, я его и не искал, и потому мне было все равно. Где-то в районе Пятидесятой улицы я окончательно решил снова попытать счастья и подать очередной рапорт с просьбой отправить меня на фронт. Здесь, дома, я не имел ничего против того, чтобы носить форму и работать в армейской разведке. Работа на гражданке у Ниро Вулфа тоже представлялась мне вполне терпимой. Однако при этом мне все сильнее казалось, что попытка совместить эти две работы закончится для меня тюремным сроком с поражением в гражданских правах, а это означало, что я никогда не смогу баллотироваться в президенты.