- Мама! Мамочка, почему тот дядя ударял тетю? Ведь этого не должно быть, ведь он сделал ей больно... мамочка, почему все такие грустные, почему никто не смеется, почему все плачут. Солнечный денек сегодня - да, мамочка? Смотри какая травка зеленая, а вон там речка на солнце блестит, надо в ней всем искупаться, а то на солнышке жарко, вот потому наверное все такие злые. Ну скажи чего-нибудь... ну надо чтобы все развесились, ведь мы могли бы все сесть и песенку спеть, ну зачем печалиться, ведь солнышко светит... Ой, мама, смотри, смотри - это же наш Шарик бежит, вот здорово!
И это было, быть может, невероятно - откуда взялась эта собака. Возможно, это была их домашняя собака, забытая, потерянная где-то в огромном потоке отступающих... и вот именно теперь, каким-то чудесным провидением, словно волшебный мираж неслась она к ним через поле. Это был большой, ослепительно белый, пушистый, действительно похожий чем-то на облачный шар пес. Он бежал со стороны Цветаева и, судя по свисающему языку, устал от долгого бега. Но как только окрикнула его девочка завилял он быстро хвостом и даже взвизгнул от радости и рванулся к ней уже со всех сил, словно росчерк молнии.
Офицер взглянул на этого стремительно приближающегося громадного пса, выругался и выстрелил... Мгновенно белый облачный шар окровавился, заскулил жалобно, но все еще продолжал бежать навстречу своей любимой маленькой хозяйке. Он был уже совсем близко, когда офицер выстрелил и во второй раз.
- Нет, что вы делаете! Вы... - светлые глазки девочки налились ужасом, когда весь залитый кровью пес завертелся, жалобно скуля, на земле в нескольких шагах от офицера. Девочка вырвалась от матери и бросилась, заливаясь слезами, к умирающему псу. Фашист тем временем нацелил свою железную закорючку на голову пса, намериваясь докончить его этим третьим выстрелом. Он делал это картинно, не спеша: встал в красивую позу, выпятил грудь - он знал, что солдаты смотрят на него и ему хотелось бы услышать восторженные возгласы за этот выстрел...
А девочка уже была рядом с псом, встала перед ним на колени и плача обняла за окровавленную, судорожно вздрагивающую голову.
- Миленький, что они с тобой сделали? Как могли...
Она осторожно провела ладошкой по его лбу и заплакала еще горше, а пес из последних сил вывернул голову и лизнул ее в щеку. А она с непониманием вскинула взгляд своих серебрящихся глаз на нависшего над ним фашиста. И она смотрела ему в глаза, пыталась понять - как же это он мог сделать такое? Как такое возможно вообще на белом свете?