Сам я торчал тут отчасти потому, что не мог оставить без присмотра комнату, но главным образом потому, что никак не мог понять, как я, встречая всех этих людей у двери, сразу не распознал убийцу Фиби. Именно по этой причине я не поставил бы больше пяти центов на умчавшегося стрелой человека, о котором говорил Уинтерхофф. Мне хотелось снова взглянуть на каждого из них. Меня не покидало ощущение – о чем, разумеется, я не говорил Вулфу, – что сразу угадаю убийцу, стоит мне взглянуть ему в лицо. Это явно было новым словом в технике раскрытия преступлений, но именно так я думал. И вот сейчас, сидя на краю постели, я пристально вглядывался в лица, в то время как эксперты с неменьшим вниманием рассматривали руки.
Первая – Нина Бун. Бледная, усталая, нервная.
Второй – Дон О’Нил. Недовольный, нетерпеливый, снедаемый любопытством. Глаза налиты кровью.
Третья – Хэтти Хардинг. Раскисшая и очень беспокойная. Взгляд уже далеко не такой властный, как четыре дня назад, когда я пришел к ней в офис.
Четвертый – Уинтерхофф. Импозантный, крайне обеспокоенный и потный.
Пятый – Эрскин-старший. Напряженный и преисполненный решимости.
Шестой – Элджер Кейтс. Угрюмый, готовый вот-вот разрыдаться. Глаза ввалились.
Седьмая – миссис Бун. Совершенно растерянная, но пытающаяся держать себя в руках. Уставшая больше других.
Восьмой – Соломон Декстер. Опухший, с мешками под глазами. Спокойный, но настроенный весьма решительно.
Девятый – Бреслоу. Губы плотно сжаты от злости, глаза – как у бешеной свиньи. Он единственный, кто смотрел на меня, а не на свою руку под линзой.
Десятый – Эд Эрскин. Саркастичный, скептический, протрезвевший. Безмятежный, как голубь в парке.
Я не услышал от экспертов – как и они от меня – ни одного радостного восклицания, свидетельствовавшего бы о важном открытии. Они тихо перебрасывались с клиентами короткими фразами, инструктировали их, иногда обменивались замечаниями, и на этом всё. Приготовленные заранее коробочки, пинцеты и прочие инструменты остались невостребованными.
– Ну как, есть результат? – спросил я, как только они закончили с последним, Эдом Эрскином.
– О результатах мы доложим инспектору, – ответил эксперт со скошенным подбородком.
– Боже правый! – с завистью воскликнул я. – Как это, наверное, интересно – служить в полицейском управлении и быть в курсе всех секретов! Послушайте, для чего, как вы думаете, Кремер разрешил мне здесь присутствовать? Чтобы сидеть и плевать в потолок?
– Надо полагать, – сказал угрюмый эксперт с нормальным подбородком, – что инспектор проинформирует вас о результатах нашей работы. Филлипс, иди доложи.