– Полагаю, общественность оценит наши усилия, как вы думаете? – без особой надежды спросил Эрскин.
Я не услышал, что ответил Вулф и чем закончилась беседа, так как поспешно поднялся в свою комнату, чтобы пройтись расческой по волосам и, быть может, помыть руки. У меня едва оставалось время, чтобы доехать и припарковать машину на Сорок девятой улице у входа в «Уолдорф» ровно в двенадцать пятьдесят. А что, если впервые за миллион лет женщина не опоздает на свидание, а явится раньше?
Нина Бун пришла в четырнадцать минут второго, и, поскольку это было еще по-божески, я воздержался от каких-либо замечаний. Я встретил Нину, как только она появилась на улице, увлек ее к месту парковки моего автомобиля, к западу от выхода из отеля, и открыл ей дверцу. Нина забралась внутрь. Я повернулся проверить обстановку, и, как я и думал, какой-то человек, вертевший головой по сторонам, явно следил за Ниной. Мы были незнакомы, и я, естественно, не знал его имени, но уже видел раньше, как он крутился поблизости. Я подошел к нему и сказал:
– Я Арчи Гудвин, подручный Ниро Вулфа. Если ты шел за дамой по пятам, то, значит, видел, как она садилась в мою машину. Я не могу предложить тебе поехать с нами, потому что я сейчас работаю с этой дамой, но хочу предложить несколько вариантов. Итак, я готов или подождать, пока ты поймаешь такси, но могу поспорить на пять баксов, что оторвусь от тебя меньше чем за десять минут, или подмазать тебя прямо сейчас, чтобы ты потерял след. Готов дать четвертак. Пятнадцать центов сейчас и остальные десять, когда увижу копию твоего отчета. Если…
– Мне уже говорили, – ответил он, – что с тобой можно справиться только двумя способами. Первый – это пристрелить тебя на месте, но здесь слишком много народу. Остается второй. А значит, выкладывай пятнадцать центов.
– Отлично! – Выудив из кармана три монеты по пять центов, я вручил их ему. – Бери, мне не жалко. Все расходы за счет НАП. Мы едем в одно местечко под названием «У Рибейро». Это бразильский ресторан на Пятьдесят второй улице.
Я сел в машину рядом со своей жертвой, завел мотор и укатил.
Угловой столик в глубине зала ресторана «У Рибейро» – удобное место для задушевной беседы. Еда, конечно, не фонтан для того, кого Фриц Бреннер кормит три раза в день, но в остальном все в порядке: никакой музыки и можно вертеть вилкой во всех направлениях, не рискуя воткнуть ее в кого-то, кроме собственного соседа.
– Похоже, здесь меня никто не знает, – заметила Нина, после того как мы сделали заказ. – По крайней мере, никто открыто не пялится. Наверное, обычные люди думают, что это очень лестно – быть знаменитостью, которую всюду замечают и на которую показывают друг другу в ресторанах и других общественных местах. Раньше я и сама так считала, а сейчас это меня уже просто достало. Хочется вскочить и наорать на них. Возможно, если бы мои фото появились в газетах, потому что я, скажем, кинозвезда или совершила нечто выдающееся, тогда я наверняка не чувствовала бы себя так неловко.