Клинтон сердито покачал головой:
– Не успеем.
Тем не менее капитан держал курс преследования до самой последней минуты, и доу прошло всего ярдах в двухстах перед носом канонерки – так близко, что можно было различить лицо рулевого. Тощий араб в длинном ниспадающем бурнусе носил феску с кисточкой – знак паломничества в Мекку. На его поясе блестела золотой филигранью рукоять кривого кинжала шейхов, белая клочковатая борода развевалась по ветру. Налегая на длинный румпель, старик оглянулся на черный корабль преследователей.
– Подстрелить бы мерзавца! – прорычал Зуга.
– Слишком поздно, – вздохнул Клинтон.
Доу прошло мимо, острые клыки коралловых рифов торчали совсем близко.
– Носом к ветру! Лечь в дрейф! – скомандовал Клинтон рулевому и обернулся. – Абордажная команда, вперед!
Под скрип шлюпбалок переполненный вельбот исчез за бортом, но доу уже бешено раскачивалось в кипящих белых бурунах, окружавших рифы.
За два дня, с тех пор как закончился штиль, пассат нагнал высокую волну. Низкие валы с исполосованными ветром спинами монотонно катились через пролив, но, ощутив близость земли, яростно вздымали грозные темные гребни и тут же разбивались в белую бурлящую пену о черные клыки рифов.
Доу поймало высокий вал и, задрав корму, помчалось по нему вниз, как прибойная шлюпка. Старый араб прыгал у румпеля, словно дрессированная обезьяна, пытаясь удержать суденышко на волне, но доу, неприспособленное к таким маневрам, строптиво зарылось носом в крутой ревущий склон. Вода хлынула сверху зеленой стеной, доу легло набок, наполовину погрузившись в воду, и налетело на риф с такой силой, что единственная мачта сломалась на уровне палубы и рухнула за борт вместе с парусом и всей оснасткой.
В одно мгновение от корабля остался лишь разбитый корпус. До канонерки отчетливо донесся треск пробитой обшивки.
– Все, упустили! – сердито пробормотал Клинтон.
Арабы прыгали за борт, стараясь поймать волну и перескочить на ней через рифы в тихие воды лагуны. Отчаянно барахтаясь, они один за другим выбирались на берег.
Среди спасшихся оказался и рулевой. Он доковылял до берега, подобрал полы промокшего бурнуса, обнажив тощие ноги, и с проворством дикого козла помчался по белому песку к пальмовой роще.
Шлюпка с вооруженной командой вошла в первую полосу бурунов. Мичман на корме смотрел через плечо, выбирая момент. Дождавшись подходящей волны, вельбот рывком взлетел на ее гребень и приблизился с подветренной стороны к повисшему на рифе остову разбитого доу. Мичман и четверо матросов с саблями наголо заскочили на борт, но к тому времени последний араб уже со всех ног бежал по пляжу в четверти мили от них, ища убежище среди пальм.