Дети, убегающие из дома в период семейного кризиса, решают разные задачи. Один ребенок с помощью убеганий подтвержает для себя, что в нем нуждаются и он не потерялся в этой жизни после развода. Другой ребенок хочет отомстить родителям за боль. Третий таким образом протестует против необходимости выбирать кого-то из родителей.
То есть психологический смысл разный. И глубина травмы разная.
У кого-то убегания будут нормальной реакцией переживания развода, а у кого-то — признаком неспособности справиться с переменами в жизни (деструктуризация психики).
Специалисту важно понять:
• Прячет ли ребенок агрессию или искренне не испытывает ее?
• Является ли энурез (недержание мочи) ребенка невротическим симптомом или методом саморегуляции в стрессе?
• Искренне ли ребенок соглашается с мамой или просто боится сказать ей правду о своих чувствах?
• Искренне ли он разочарован во взрослых и злится или через агрессию спасает себя от гложущего чувства вины?
• Является ли спокойное поведение признаком благополучия или ложным спокойствием, которое маскирует нерешенные конфликты привязанности?
• Послушность, подчиняемость ребенка одному из родителей — это проявление пиетета (предпочтения) или невротический симптом (перевертыш страха)?
Кроме таких диагностически сложных вопросов, встают и другие. Ребенок, переживающий развод родителей, редко бывает разговорчив на эту тему. Он замыкается, избегает обсуждений, плохо понимает свои чувства, многое вытесняет. Наладить контакт с ребенком на такую болезненную тему — отдельная сложная задача.
С некоторыми детьми я сочиняю сказку, сюжет которой должен быть ими эмоционально узнаваем и раскрывать их болевые точки. С другими детьми мы играем, сюжеты этих игр приходится создавать таким образом, чтобы ребенок мог отыграть свои неосознанные страхи и другие чувства.
С третьей группой детей мы рисуем — спонтанно и по серии заданий.
С четвертыми — говорю прямо, задаю вопросы и отвечаю на незаданные, но значимые для них.
С пятой группой детей пишем рассказ в соавторстве.
С шестой — играем с песком.
С седьмой — фантазируем.
Вышеописанное относится не только к задаче налаживания контакта с ребенком, но и к диагностике и к самой терапии. В целом специалист должен понимать, что его основная задача — символизировать через любые объекты внутренние процессы ребенка.
Кроме того, я использую специальный прием, чтобы определить, на какой стадии адаптации к факту развода находится ребенок. Это важно, т. к. позволяет понять, идет плановое горевание или развивается невроз.
Здесь помогает структура хронологии событий: