Ее дочка, 20 лет, была арестована в Четверг на Страстной неделе. М[ожет] б[ыть], Вы помогли бы ей выяснить обстоятельства дела и что ей вменяется. <…> При разговоре имейте в виду, что Мария Ал[ександровна] плохо слышит.
С большим уважением,
О. Толстая
Квакеры долго помогали Мансуровой и ее вышедшей на волю дочери: в сентябре 1926 года они сочли за благо жить в Тоцком, где квакеры оплачивали их работу в детском санатории, открытом Нэнси Бабб на базе местной кумысолечебницы доктора Гусарова.
В московском квакерском офисе работала приехавшая вместе с американкой Алис Дэвис из Сорочинского Надежда Викторовна Мартынова-Данилевская, которую все звали просто Надя Данилевская. В начале 1910‐х годов Надежда Викторовна была сильнейшей российской теннисисткой, членом Московского общества любителей лаун-тенниса, чемпионка в одиночном разряде России (1910–1912), Москвы (1907, 1910, 1911), Санкт-Петербурга (1907), своего клуба (1905–1909, 1911). О ней в 1923 году писал в своем дневнике американец Эдвин Вейл, знавший ее по работе в Сорочинском и Гамалеевке:
Миссис Данилевская очень сильно переживает потерю мужа, печальный опыт своего заключения в тюрьму. Она безостановочно работает, стараясь как будто тем самым ускорить бег времени, стремясь приблизить смерть. И она хочет как бы отплатить крестьянам за их страдания при старом режиме, к которым она как представитель тогдашнего правящего класса чувствует свою причастность. Я, кажется, уже упоминал, что у нее титул графини. Ее рассказы о бывшей жизни с роскошью и нескончаемым потоком удовольствий столь же удивительны, сколь и невозможны для воображения, особенно если взглянуть на миссис Данилевскую сейчас. Когда-то она была успешной спортсменкой, участвовала в женском чемпионате по теннису в России. Ее лингвистические способности и ее натура делают миссис Данилевскую очень нужной для нашей работы… У нее просто фанатическая вера в русский народ. После того как она потеряла мужа и сына, у нее осталась только работа. И она отлично понимает, что, когда мы уедем, ей придется нелегко: работы для бывшей аристократии в России практически нет. Она говорит, что она испытывает даже некоторое чувство радости в связи с тем, что может быть отправлена в тюрьму ни за что, и при этом опасается, что ее могут сослать в Архангельск.
Чем же занимались сотрудники московского квакерского центра, когда работа в Бузулукском уезде закончилась, а штат сократился? В отчете Комитета служения американских Друзей за 1927 год говорится:
Дорис Уайт продолжает работу Центра в Москве. Он выполняет функции сервисно-информационного бюро для иностранцев, помогает отдельным россиянам, поддерживает дружеские отношения и устанавливает ценные контакты в самой Москве. Алис Дэвис и Надя Данилевская прошли курс обучения в Московском департаменте профессиональной подготовки, чтобы получить допуск к работе в системе Наркомздрава. До июня 1926 года Анна Хейнс тоже находилась в Москве, где продолжала работать инструктором медсестер в департаменте материнства и младенчества. После этого Анна отправилась в Америку – в декабре 1926 года, – чтобы помочь собрать средства для создания школы медсестер. Ожидается, что это будет следующая работа для Друзей в России.