Однако уже через четыре года, в 1925‐м, воинствующий атеист Федор Максимович Путинцев (1899–1947), член Центрального совета Союза воинственных безбожников, подверг резкой критике и воззвание, и саму практику конструктивного общения с сектантами. В декабрьском номере атеистического издания «Безбожник» он резко выступил против сектантов, раскритиковав процитированный выше призыв Наркомзема. К 1931 году отношение к религиозникам стало еще хуже. В сборнике «Воинствующее безбожие в СССР за 15 лет. 1917–1932», вышедшем в 1932 году, Ф. М. Путинцев писал:
Необходимо помнить, что на международной арене мы имеем и долго будем иметь таких опытных врагов рабочего класса, как католичество, протестантизм, всевозможные виды рафинированной и «научной поповщины», пытающейся поддержать и использовать в целях борьбы с СССР «наших» церковников и сектантов.
Собственно, квакеры отлично подпадали под вышеприведенное описание врагов: это были протестанты, которые не делали секрета из своих контактов с толстовцами и другими сектантами. Но борьбу с СССР квакеры точно не считали своей целью, хотя путинцевы и прочие воинствующие атеисты в мирные намерения Друзей никогда бы не поверили. Собственно, и толстовцы коммуны «Жизнь и Труд», основанной в декабре 1921 года, к 1931 году были вынуждены переселиться в Сибирь. К 1936 году лидеры коммуны были арестованы, в 1937‐м и 1938‐м аресты членов коммуны продолжились. К январю 1939‐го с этими толстовцами было покончено: оставшиеся на свободе вступили в колхоз.
На фоне развернувшейся в СССР антирелигиозной пропаганды ухудшалась экономическая и политическая обстановка: за десять лет все стало только хуже. Об этом писала в письме Кларенсу Пикетту в 1933 году уже находившаяся в США бывшая сотрудница квакерской миссии, русская дворянка Надежда (Надя) Данилевская:
В первые годы после революции я верила, что жестокость советских властей связана с военным временем, с тем, что они опасаются своих внутренних и внешних врагов и что все это прекратится, как только власть их станет сильной. Поэтому я была совершенно убеждена в том, что лучше всего для страны будет, если удастся создать сильную власть, и верила, что долгом каждого из нас было – внести свой посильный вклад в работу на эту власть – и делать это настолько преданно, насколько позволяет нам наша совесть…
Но время шло, жестокость не исчезала, а усиливалась, советская власть укреплялась, а сталинская политика становилась все более очевидной – я стала понимать, что такой режим не может принести счастье нашему народу, или кому бы то ни было еще: люди не могут в такой обстановке стать счастливыми и свободными. Посмотрите на лозунг, который тиражируется на транспарантах и в прессе: «Кто не с нами, тот против нас, и он – наш враг. Мы должны безжалостно уничтожать наших врагов во имя Советской власти…» Вы понимаете, что значит быть «с ними»…