Впрочем, помимо слухов, есть заслуживающие большего доверия свидетельства отношения императорской семьи к голоду. Так, министр иностранных дел Н. К. Гирс делился с Ламздорфом своими впечатлениями от разговоров за завтраком у императора в конце января 1892 года: «Его величество не хочет верить в голод. За завтраком в тесном кругу в Аничковом дворце он говорит о нем почти со смехом; находит, что большая часть раздаваемых пособий является средством деморализации народа, смеется над лицами, которые отправились на место, чтобы оказать помощь на деле, и подозревает, что они это делают из‐за похвал, которые им расточают газеты… Цесаревич тоже слушает эти разговоры с одобрительной улыбкой»24.
В 1870–1890‐х годах в сознании общественности голод ассоциировался в первую очередь с картинами «Великого голода» 1876–1878 годов в Индии, на описание ужасных последствий которого российская пресса не жалела красок, рассказывая о распухших от голода и умиравших прямо на улицах городов мужчинах, женщинах, стариках и детях. В 1891–1892 годах некоторые корреспонденты проводили параллели между ситуацией в Индии и России, причем либеральные издания были склонны отмечать общие черты, консервативные, напротив, отрицать всякую связь. «Голод в Индии» становился ширмой, за которой правая пропаганда пыталась спрятать бедственное положение российских крестьян. Во время кампании по сбору средств в помощь голодающим в России британский журнал «Панч» опубликовал карикатуру, на которой Александр III нес в Индию огромный мешок денег мимо голодающего крестьянина.
«Что он будет с этим делать?»
Punch. 1891. October 10. P. 175
И хотя масштабы голода в Индии и России действительно несопоставимы, тем не менее в отдельных российских селах ситуация была близка к катастрофической. Корреспондент «Русского слова» так вспоминал посещение поволжских деревень: «„Голод в Индии“ был близок к нашей действительности. Не валялись на улице скелетообразные людские тени. Но в цынготных больничках лежало по 15–20 человек, людей только по имени. В действительности, это были трупы. Запах трупный, вид умирающего, вспухшее лицо, потускневший взгляд, тяжелое прерывистое дыхание… Помню ребенка. Худенькие ручки, огромный отвислый живот. Старческая серьезность на лице. Он смотрел нам в глаза глубоким, не земным взглядом и ел огромный кусок хлеба из лебеды. Хрустел песок на зубах»25.
Л. Н. Толстой также сравнивал голод в Индии и России. При этом писатель предлагал сначала разобраться в том, что считать голодом, склоняясь к мысли, что голод – это не обязательно отсутствие пищи вообще, а недополучение организмом необходимых питательных веществ: «Если же под голодом разуметь недоедание, не такое, от которого тотчас умирают люди, а такое, при котором люди живут, но живут плохо, преждевременно умирая, уродуясь, не плодясь и вырождаясь, то такой голод уже около 20 лет существует для большинства черноземного центра и в нынешнем году особенно силен»