Мой расчет полностью оправдался. Даже с перебором: из слияния со Сталью Мари приходилось вытаскивать, практически, силой — чтобы она банально могла поесть и в туалет сходить. Сама она все время тянула до последнего и отмахивалась, мол, потом и занята, «ну ещё чуть-чуть, пожалуйста». Потом, оказавшись в реале, максимально торопливо делала все, что от неё требовал организм — и тут же просилась назад. Словно маленький ребенок, дорвавшийся до видеоигр, блин. Зато, конечно, ничего не разболтала ученым и техникам, почти полный день провозившимся с установкой детекторной системы и её настройкой.
— Начнем двигаться в ночь, — предупредил я свой странный экипаж, когда «Шестерку», наконец, оставили в покое. У моего места в башне появился ещё один индикатор: круглый, напоминающий старинный дисплей радара из фильмов, светящийся зеленым. Потрескивающий во время работы статическим электричеством и, наверняка, не слишком полезный для здоровья. Ну ничего, нужен он мне всего на сутки, авось, обойдется без последствий. — Судя по тому, что я знаю из воспоминаний Заринэ, ничего интересного, как и опасного до самой Пасти мы не встретим. Во всяком случае, из опасностей, не меняющих своего местоположения…
— А какие есть из движущихся? — сразу уловила тонкость в моей оговорке Блэк.
Чужая память продолжала постепенно усваиваться, открывая все новые и новые подробности. Когда процесс ассимиляции должен был закончится, сказать было сложно, но количество приступов мигрени значительно сократилось. Видимо, это означало, что все самые важные для себя моменты я уже узнал — по крайней мере, на это можно надеяться.
— Строго говоря, могут быть какие угодно. Знаете, где мы, оказывается, сейчас находимся? Номады называют это место Бесконечные Равнины, хотя сама Заринэ лично видела и горы, и берега то ли пресного океана, то ли такого же огромного, как море, озера, — принялся рассказывать я. К сожалению, часть информации явно попала ко мне неполной, может, потому что сама донор успела кое-что основательно подзабыть. Те же видения гор и побережья оказались сильно фрагментарными и какими-то расплывчатыми. И с разным солнцем в небе. — Так вот, Равнины, по мифологии ветрокатчиков, когда-то были загробным миром — не адом или раем, такой концепции у них изначально не было, просто пристанищем умерших. Где те продолжали делать то же, что и до смерти: кочевать. А потом их мир погиб. Ничего не напоминает?
— …Мы попали из одних земель Хель в другие? — первой нашлась, что сказать, Мари.
— И да, и нет, — лично мне все было понятно, но вот объяснить словами нужно было постараться. — Опять же, напоминаю, сложно сказать, насколько