и исходить чёрным дымом, словно в топке сгорая в потоке той силы, что делала сталь Сталью! Сю-юрприз, мать его!
— Так вот почему бродяги упорно возвращаются к своей форме и если и проявляют какие-то сверхъестественные качества, вроде игнорирования предельных углов возвышения для своей пушки, а не разгуливают, себе, довольными терминаторами из жидкого металла! — дошло до меня. — Искаженный механизм пусть и тратит материал Стали, но понемногу, зато работает как исправный. А попытка изобразить из себя классического голема — просто способ самоубийства!
Я это все не сказал, просто не очень хорошо контролировал свои мысли, которые, разумеется, разнеслись всем участникам слияния.
— Дай мне! — Мари тоже все поняла, только в отличие от майора и меня, она сразу поняла, что делать. Щит, уже начинающий ощутимо так припекать меня и мою супругу сверху — и, что хуже, снаряды в боеукладке тоже — поднялся вверх теперь уже на мощных гидропневматических упорах, снизу мгновенно обрастая плоскостями пассивного радиатора и турбинками вентиляторов.
И, как будто этого мало, самые раскаленные части металла начали сыпаться с кромки щита вниз маленькими шариками-капельками, реализовав дополнительное сверхэффективное капельное охлаждение. Я и механ, правда, оказались с бортов теперь защищены стенками едва ли не из фольги — вместе с топливными баками и аккуратно разложенным боекомплектом. Но достать нас с опасного ракурса было некому.
— Что дальше? — спустя несколько реальных секунд спросила Лина. По меркам слияния пауза, пока мы переводили дух, длилась субъективных минуты две. — Уехать мы не можем, гусеницы подчистую ушли в щит. Как и трансмиссия. И металл нельзя изъять, иначе его перестанет хватать на циклы охлаждения.
— Подождем, — Мари пожала плечами. — У них обычные стволы в «мясорубках», не Сталь. Да и роторная схема лишь растягивает время до перегрева в режиме «бесконечной» очереди, а не решает проблему совсем. Так что обстрел прекратиться… примерно сейчас.
И пулеметы, словно дождавшись команды, замолчали.
— А теперь разнеси им вдребезги и пополам силовой отсек вместе со всем содержимым, — удовлетворенно закончила механ.
Изнутри, из слияния, процесс восстановления первоначальной формы «Шестерки» чувствовался естественным, обычным делом. Но все равно завораживал. А вот врагов наверняка напугал до мокрых штанов, если кто из пулеметчиков сумел что-то разглядеть в поднявшимся дыму. Впрочем, мы не производить впечатление сюда приехали, а дело делать.
Майор не стала поднимать меня назад в башню — этого не требовалось для командования танком, а вот место разместить обновленную карусель ускоренной подачи снарядов как раз пригодилось. Тем более пришлось-таки выбросить скорострелку — от множественных попаданий и перегрева ствол повело. Засевшим в линкоре врагам уменьшение числа стволов ничуть не помогло.