— Нет, — сказал Ларфид. — Не вздумай.
— Что?
— Пальцем тронуть не смей. Нам нужно узнать, что за краска и откуда она.
— Но нельзя же так оставить. Вдруг кто увидит.
— Да. Закрыть надо. Щитом, тряпкой, что можно найти?
Фареки подумал.
— Запасную ширму для семейных комнат. Это лучше всего. Простынёй можно, но как её закрепишь?
— Хорошо, — повторил Ларфид. — Не спи. Подежурь там. Я скоро вернусь с секторальной и отпущу тебя. На картину не смотри.
Ларфид ожидал услышать «само собой», «дурак я, что ли» или ещё какой-то ответ в том же духе, но Фареки ничего не сказал. Дворник смотрел на Ларфида внимательно и серьёзно, почти испытующе. Спустя мгновение, словно убедившись в чём-то, он неспешно, с достоинством кивнул.
— Ты опоздал, — сказала Ошена.
— По уважительной причине, — буркнул Ларфид. — К несчастью.
— Вот как?.. — Ошена положила ручку, которой собиралась вписать в журнал замечание. Ларфид вспомнил, что так и не отчитал Фареки за небритость, и оставил эту мысль.
— Граффити в Первом Радиальном под чистыми бельевыми, — коротко сказал он. — Сейчас закрыто ширмой, я проконтролировал. Ещё я опросил дворника.
Ошена выпрямилась в кресле. Лицо её окаменело. Ларфид вздохнул.
Она была похожа на мать, какую Ларфид хотел бы иметь. С его настоящей матерью секторальный надзиратель Ошена Сегад не имела ничего общего.
— Что за граффити?
— Картина. Цветы. Написана умело.
— Чем?
— Красками. Яркими. Синей, зелёной, красной.
Ошена сняла трубку внутреннего телефона.
— Руви? Руви, я жду звонка от директора лакокрасочного, как можно скорее. Надзору понадобится химик. Постарше, с опытом прежних времён.
Ларфид сел, не спрашивая разрешения — знал, что можно. Постукивая ручкой по столешнице, Ошена уставилась на страницы дисциплинарного журнала. Потом, будто опомнившись, она закрыла его и убрала. Покопавшись в ящике стола, Ошена достала дротик с флажком.
— Первый Радиальный, — сказала она. — Сможешь ткнуть в карту?
Ларфид взял дротик и подошёл к огромной, во всю стену карте города. Поискал глазами, немного поразмыслил, воткнул:
— Здесь.
— Ясно.
Он обернулся к Ошене. Та чуть щурилась. Губы её сложились в гримаску, похожую на усмешку.
— Теперь отойди, — сказала она, — и помолчи немного.
Ларфид снова плюхнулся на жёсткий диванчик для посетителей. Он хотел бы изложить несколько соображений и позадавать вопросов, но он хорошо знал Ошену. Лучшее, что он мог сделать сейчас — не мешать ей.
Совсем рассвело. Облачная пелена изорвалась и таяла. В окне над головой Ошены сияло солнце; косые лучи засветились в её седых волосах, испятнали кресло и стол. От края до края неба протянулись белые перья, словно чей-то огромный хвост. «Плохо», — подумал Ларфид. Можно запретить украшения и цветы, всех одеть в униформу и подстричь по уставу, но что ты сделаешь с облаками?..