Инквизитор посмотрел на него с пониманием и протянул чистую салфетку. Макс взял, с усердием принялся тереть механические пальцы, хотя от смазки давно ничего не осталось.
− Вот скажи, святоша, твой Творец ведь в курсе таких маневров, да? Так почему не послал тебе какой-нибудь знак? На чьей стороне он вообще играет?
− Творец всемогущ и всеведущ, но каждому дан собственный путь. Нельзя его пройти ни разу не споткнувшись, − расплывчато ответил Веласкис, на что Макс нахмурился.
− Знаешь, как-то я задолбался спотыкаться. И Аллерт тоже.
Отложив в сторону бокс с инструментами, Веласкис мягко улыбнулся.
− Investigabiles viae Domini, Maximilian[11]. Наш путь таков, мы сами его выбрали. Все здесь, на «Зевсе», приняли угодное Творцу решение, и я верю, что путь приведет к цели, каким бы сложным и опасным он не оказался.
− Ты это… Помолись Ему. Замолви за нас словечко, ладно?
− Почему бы тебе самому не попробовать?
Макс неопределенно повел плечами.
− Наверное, в другой раз.
Инквизитор кивнул:
− Просто дай знать, когда будешь готов.
Дальше работали молча. В оружейном отсеке мерно шелестела система жизнеобеспечения, слышался лязг инструмента, когда Веласкис подгонял по размеру очередную болванку. Перекладывая тщательно осмотренные винтовки на стойку, Макс думал о Творце и молитвах. Смысла инквизиторских речей он не улавливал, но почему-то хотелось верить, что есть некая сила, способная положить конец несправедливости и трудностям. Он все чаще ловил себя на мысли, что одной веры в правое дело недостаточно, нужно что-то еще, и это что-то лежало за гранью его понимания. Поэтому Фрей решил, что в следующий раз обязательно попросит Веласкиса помолиться вместе, может тогда получится понять. Рэйн, например, ни во что не верит, и разве легче ему живется? Таскает за собой чувство вины, как булыжник за пазухой. Корит себя за Разлом-13, за работу на «Экзо матрикс», за развязанную на Руш войну, за разрыв с де Воль, за поражение на Джокере, а теперь еще и за суд… Это ж сколько у него камней набралось? Такие в алкоголе не растворишь. Такие людей на дно тянут.
− Эй, Веласкис! Я тут закончил! Пойду мыться, − крикнул Макс вглубь отсека.
У себя в каюте он стянул рабочий комбинезон, понюхал – ткань пропиталась потом − и кинул в бак для очистки. Немного постоял под душем, снова немного подумал о вере, в очередной раз убедившись, что не зря святоша свои речи толкает, от них действительно становится легче.
Надев штаны и черную майку с надписью «ZEUS», он достал из настенного шкафчика бутылку виски. Покрутил в руке, разглядывая красно-синюю этикетку с завитыми буквами «Дарель Кол» и вышел в коридор. Из-за приоткрытой двери кают-компании доносились обрывки фраз: голос Лоренсо, звонкий смех Дарины. Взгляд невольно скользнул вправо по изогнутому коридору, затем влево и к лестнице. Пусто. На огромном корабле-драконе слишком мало людей, отчего Макс ощущал себя снова попавшим в Разлом-13, когда вместе с десятком других выживших пытался протянуть чуть дольше, чем «ты уже сдох».