Следует сказать здесь несколько слов о людях, живущих на Хоккайдо, чиновниках и всех прочих. Разделяя некоторую осторожность жителей других японских островов по ряду вопросов, в которых японское правительство использовало свою власть, чтобы пресечь любопытство, в случае KAL 007 жители Хоккайдо не разделяли полностью замкнутость других японцев. Катастрофа с корейским лайнером произошла. Он упал практически рядом с их порогом и, таким образом, это до некоторой степени было их катастрофой — относительно которой они должны были сделать все, что было в их силах. То же самое справедливо и по отношению к офицерам JMSA, хотя, находясь на государственной службе, эти офицеры вели себя осторожнее.
Отару расположен в пределах юрисдикции губернатора Хоккайдо. Он позвонил в JMSA и поговорил с командующим базы, адмиралом, который согласился встретиться со мной. Встреча была назначена на следующее утро. Прежде чем губернатор повесил трубку, Ишизаки, руководивший командой телевизионщиков, попросил у губернатора позволить ему сказать несколько слов адмиралу. Губернатор передал телефон Ишизаки. Ишизаки сказал адмиралу, что снимает обо мне передачу, и просил разрешения сопровождать меня во время визита. Несколько застигнутый врасплох, адмирал какое-то время молчал. Он знал теперь, что сцена на другом конце линии снимается на пленку и наши переговоры записываются. Более того, звонок поступил: от самого губернатора. Адмирал не мог отказаться и позволил группе НВС сопровождать меня.
На следующий день караван такси и автомобилей НВС прибыл, для того чтобы доставить Ишизаки, телевизионщиков и меня в штаб-квартиру JMSA в Отару. Нас уже ждали. Хотя JMSA и является частью японской военной машины, это гражданская организация. Японцы тщательно это подчеркивают, хотя в JMSA существует военная иерархия и они используют вооруженные суда. Поскольку, прежде чем стать пилотом, я был капитаном судна, люди в штаб-квартире встретили меня тепло. Они показали мне архивы, которые я рассматривал при работающей камере. И мне даже разрешили снять фотокопии с этого материала. К сожалению, здесь не было фотографий обломков самолета, которые я искал, и в частности, обломка № 3. Они пообещали направить мне копию, если смогут найти фотографию. Тем не менее моя поездка в Отару не прошла впустую. Я нашел ряд свидетельств о плававших обломках, найденных в Охотском море или на его берегах, которые могли принадлежать лишь американскому военному самолету.
После Отару я отправился в Вакканай, в котором находился временный штаб поисковой операции, проводившейся у берегов Монерона. Я слышал, что городской совет проделал большую работу, чтобы доброжелательно принять семьи погибших, и организовал постоянную выставку личных предметов, принадлежащих пассажирам. Тем не менее, когда я прибил, все эти объекты были упакованы в деревянные ящики. Затем я пошел в местный штаб JMSA. После некоторого колебания мне показали — под большим секретом и только на несколько секунд — фотографию № 3. У меня появилась лучшая идея относительно того, чем это могло быть. Отметка № 3 была видна в нижнем правом углу. Она указывала на то, что этот самолет был, очевидно, не советским, поскольку буквы N в кириллице нет. Я не видел серийного номера 7111032, который был показан на рисунке в моем журнале. Может быть, он находился на другой стороне. Тем не менее, его округлая форма убедила меня в том, что этот фрагмент был, вероятнее всего, рулем высоты, а не элероном. Офицер, который показывал мне фотографию, взял с меня клятву о том, что я буду молчать. Я вернулся в Саппоро, заинтригованный углубляющейся тайной № 3.