— Кто дикарь? — Николай остановился.
— Да что ж такое, — Алданов подобрался. — Давайте обсудим все в мирном русле.
Николай сместился вправо. Удачный оскал с его стороны вынудил работника турбюро отодвинуться в сторону — в расчетную точку. Один намек на плевок, для пробуждения ярости…
— Как вы смеете?! — Мужчина рванулся к обидчику. Ударился пахом об угол стола и со страдальческой миной опустился на колени.
— Лед приложи. — Николай направился к двери.
Экскурсоводом овладели древние инстинкты — те, что ориентировочно были до цивилизации. Он справился с болью и в приступе праведной ярости попытался нагнать обидчика.
***
Ровно гудел двигатель флайта. Любуясь разноцветьем города, Николай пытался не обращать внимания на Стэллу Фэль, недовольно изучавшую пульт управления. Что она видела в темном пластике и веренице огней…
«Невероятно». — Психолог искоса глянула на попутчика. Спустя сутки ее вызвали из института для успокоения Роса. Одни сутки до обострения проблемы — рекордный срок в ее практике. Теперь она конвоирует его до университета. Просто невероятно…
— Объясни, зачем тебе понадобилось калечить Эстетова В.А.?
— Он сам напоролся на угол, — ответил Николай.
— Четыре раза?
— Там много столов.
— Между прочим, у меня есть работа. Анализ социума трех контакт-миров, периодическое освидетельствование агентов-оперативников и… ты не представляешь сколько у меня работы.
— Не нравится, выходи. Я и один доберусь.
Бесконечное мгновение Стэлла изучала далекую землю:
— Я упаду, если выйду.
— Тогда сиди и не ной.
— Твои манеры…
— Грубые, я знаю.
— Вот оно что. — Доктор покачала головой. — Думала, с «комплексом дикаря» мы разобрались…
— На посадку, — перебил ее Николай.
— Извини, — спохватилась Фэль. — Нет, правда… Как и всякий здесь, я часто увлекаюсь работой, будь снисходителен.
— Читай по губам: «на посадку».
— Вы несносны, Рос. — Психолог тронула пульт. Ряд сигналов ознаменовал появление штурвала ручного управления.
В виртуозном пируэте флайт покинул оживленную небесную магистраль. Скользнул над кронами деревьев, обогнул голографические рекламные проспекты и плавно опустился на расчерченное покрытие флайт-сектора.
Несколько минут в кабине буйствовала тишина. В тщетной надежде избавиться от деструктивных мыслей Николай смотрел на пеструю толпу горожан — деловитых, веселых, озабоченных. Сверкая радугой костюмов, они сновали меж крутобоких аппаратов, усыпанных бликами солнца. А над ними парили облака, птицы и огненные цифры «10:37».
Мелодичная трель открываемой выходной мембраны флайта вывела Николая из транса.