Морок (Щукин) - страница 93

И ни одно не сбылось.

Активистом Павел не стал, Петра и Фросю не разыскивал, а когда случайно встретил на свалке, не решился подойти и заговорить - боялся оставлять лишние следы. Служба охранника давно приучила жить настороже.

Сейчас, вспоминая того парнишку, плачущего в темном углу цеха, Павел ему завидовал: нет еще грехов за душой, не служил охранником, не захлебывался от ненависти ни к самому себе, ни к другим людям.

Растревоженный песней, вспоминая прошлое, плотнее вжимался в матрас, вслушивался в дыхание Соломеи и видел перед собой ее глаза. Они отражали его, как зеркало. И жалели. Лучше бы ненавидели, лучше бы презирали - ему стало бы легче. Но они его жалели, и он мучился.

- Соломея, - позвал Павел, желая услышать ее голос. - Спишь? Нет? А о чем ты думаешь?

Она шевельнулась под матрасом, поворачиваясь на спину, и шепотом отозвалась:

- Я, Паша, жалею, что ты комнату не разглядел и ужина не отведал. Я ведь комнату убрала, ужин сварила. Такая хорошая уха получилась. А видишь, как вышло...

У Павла с языка едва не слетело: не выпустила бы Дюймовочку, спали бы сейчас в тепле и ужина бы отведали, но он сдержался, переборол себя и, странное дело, улыбнулся. Начал вдруг рассказывать:

- Знаешь, у нас вечером в деревне вся семья за стол садилась. Мать тарелки расставит, откроет кастрюлю, а из нее пар валит - высоко поднимается. Я все удивлялся - куда он потом девается? Вот только что шел и - нету.

- У вас большая семья была?

- Такая же, как у вас.

- Как... как у нас? Ты откуда знаешь?

- Да вот узнал. Я про тебя, Соломея, все знаю. Как ты отца пошла выручать, чтобы его в лишенцы не записали, а начальник тебя... И как ты мать с двумя сестренками тянула, а когда заболели они и спасать их надо было, решилась ты свою жизнь ради них положить. Сама в бывшем цирке оказалась, а родные загинули. Понять не могу - как ты можешь еще прощать после этого?

- И ты простишь. А как ты про меня узнал? Когда в первый раз пришел?

- Нет, после этого. Я раньше думал: если вокруг все люди дрянь, то и я... Оправдание у меня имелось. А тебя встретил, и мозги в обратную сторону повернулись. Ты же как укор. Если бы в Бога верил, я бы на тебя молился, может, и мне бы какое облегченье досталось.

- А ты поверь и молись. Бог силы даст.

- Не-е-т, поздно мне молиться. Я, Соломея, такое видел! Если и Бог видел, то как же допустил?

- Да потому и допустил, что люди от него отшатнулись, дьявол правит, а не Бог!

- Ну, не знаю, кто? Только молиться не буду, у меня душа обгорела, как головешка, а на головешке зеленых листьев не бывает. Оборвалась моя молитва...