— Никогда не видел солнца, чумазый? — сзади послышался уже знакомый голос молодого капрала. — Ты упустил свой шанс, хватит бегать. Повернись лицом и положи руки на затылок.
Ронни медленно обернулся, нехотя отрывая взгляд от прекрасного зрелища облаков, кромки которых были окрашены позолоченной каймой солнца. На его лице всё еще блуждала улыбка. Дуло пистолета смотрело прямо ему в голову.
— Отойди от края, дурень.
— А то что? — с вызовом произнес дикарь и вдруг неожиданно перемахнул через край ограждения.
* * *
Угнанная у корпоратов двухместная машина шла невероятно мягко и плавно, и Арун невольно поразился тому, насколько сильно поведение стриммерса отличалось от более привычных ему плаваний на неповоротливых грузовых франтерах. Загнав судно в небольшой док у девятого причала «Синей птицы», Ронни накинул на него большой кусок пыльной ветоши и привалил сбоку несколько старых досок вперемешку с ржавыми листами железа. Выйдя на палубу, он поправил на плече свою сумку, и вгляделся в темноту за бортом. В его памяти всё еще сияло яркое закатное солнце и Рон поклялся себе, что приложит все усилия, чтобы увидеть его еще хотя бы раз.
Вдохнув полной грудью соленого морского воздуха, который всегда особенно сильно ощущался на «Синей птице», он ухватился рукой за перила и взбежал по металлическим ступенькам на уровень выше.
«Синяя птица» в каком — то смысле была для него домом. После того как он покинул Храм, ему пришлось долгое время скитаться по разным платформам Мидгарда в поисках работы и достойного применения своим силам. В новом мире молодой, амбициозный и склонный к авантюрам «дикарь» никому не был нужен и только на этой платформе он обрел то, что наверное можно было считать спокойствием. Его кубрик располагался на шестом уровне нижней палубы, прямо позади машинного отделения. Мерный гул двигателей и силовых установок не смолкал ни днем ни ночью, наполняя крохотную каморку с подвесной кроватью шумом и заставляя вибрировать небольшой столик и единственную полку с книгами. Зато и очереди из желающих поселиться в таком месте не наблюдалось и Рон с удовольствием наслаждался своим одиночеством. Несмотря на веселый характер, он любил уединение и ему нравилось часами лежать в гамаке, по сотому разу перечитывая наизусть известные ему книги.
Читать его обучили в Храме и с тех пор страсть к старым книгам была для Аруна одним из главных удовольствий в жизни. При воспоминании о Храме по лицу пробежала серая тень беспокойства и тревоги, а на душе заворочалось неприятное чувство надвигающейся беды и сожаления. Надо было поторапливаться.