Часом позднее большое скопление людей собралась перед главным храмом. Солнце уже начинало клониться к закату, однако Этериас не намеревался отступать. Подойдя к границе, установленной гвардейцами, он попросил тех поднять его на щит и обратился к людям.
— Люди Ренегона! Многие из вас наверняка слышали о том, что произошло несколько месяцев назад во время Конклава, однако все мы ещё теряемся в догадках и можем лишь строить предположения о том, что на самом деле здесь случилось. Кто-то говорит, что гнев Отца пал на святую землю. Что мы, верховные иерархи, разгневали его. Что мы были недостаточно чисты и усердны в деле служения всем вам, и потому Отец проклял всех нас за это. Говорят, что церковь должна прекратить своё существование, как изживший себя и вредящий людям институт.
Этериас оглянулся вокруг, смотря на людей. А затем, ясным и уверенным голосом продолжил:
— Я, Этериас Инвиктус, рука Отца в Аурелионе, последний оставшийся в живых верховный иерарх нашей церкви, говорю вам: Я не верю в это! Церковь не идеальна, и никогда не была идеальна. Каждый мастер церкви — такой же человек, как и вы, и все мы делали и будем делать ошибки, однако как жрецы нашего Создателя, мы всегда стремились делать всё, чтобы облегчить жизнь как можно большему числу людей, воплощая всё лучшее что есть в нашей расе. Мне неведомо, какая ужасная сила могла проникнуть сюда, в сердце наших земле, и нанести столь ужасающие удар по лучшим мастерам всех одиннадцати королевств, но я уверен, что в это нет вины короля или его людей, и единственная причина, почему верховные иерархи мертвы это то, что они не ожидали удара! И если я не прав, и гнев Отца действительно пал на наши головы, ему придётся явиться лично и наказать меня за мои ошибки, потому что никто, кроме создателя, не имеет надо мной власти!
С этими словами верховный иерарх спрыгнул на землю, и, сосредоточившись, собрав всю свою волю в кулак, окутал себя тем самым универсальным щитом которым сам создатель научил его защищать себя при первой встрече. Воздух слегка задрожал и зарябил вокруг, а затем Этериас бесстрашно, без тени сомнений ступил за запретную черту.
Я всё ещё помнил, что рассказали мне люди в деревне, находившейся на границе диких земель. Своеобразный барьер, проводящий её, что нельзя спутать с чем-то другим.
Капитан Зинч, как выяснилось, отлично знал местные воды и остановил судно недалёко от границы, предложив передохнуть и двинуться дальше с рассветом.
Однако ночь на границе преподнесла сюрприз. Странное, тревожащее чувство чужого присутствия разбудило меня после полуночи.