И, кажется, об этом в Белграде не только он об этом думает.
Министр еще минут десять полазал по интернету. Потом обернулся. За его спиной — было панно, на котором изображалась дружба народов — в этот кабинет сам Тито захаживал. А сейчас — все снова готовы передружиться до последнего патрона…
Министр достал телефон, который держал в ящике стола и набрал номер.
— Люба, ты готов? Заходи.
…
— Панин, Александр Никитович, бывший полковник полиции. Федеральное министерство, уголовный розыск. Осужден к двум годам лишения свободы за превышение должностных полномочий. В две тысячи двенадцатом покинул Россию, в две тысячи восемнадцатом получил гражданство Сербии. Согласно налоговым декларациям владеет недвижимостью и на эти доходы живет. Так же — писатель, пишет художественную литературу.
Министр отпихнул от себя досье, которое подчиненный, доверенный человек цитировал по памяти.
— Бред полный.
…
— Как мы его приняли с судимостью, ты выяснял?
— Выяснял. Судимость сняли.
— Каким образом?
— Русские сказали, что судимость снята. В деле есть официальный документ.
— Здорово.
— Все равно миграция судит по официальным документам.
— Что за превышение полномочий?
— В деле этого нет.
— А разузнать не мог?! Плохо работаешь!
— Зато я кое-что другое разузнал.
— И что же?
— В Москве в середине нулевых и начале десятых — появилась такая группа генерала Морозова в министерстве внутренних дел. Генерал Морозов — он генералом стал в тридцать восемь, настоящий фанатик. Они работали в чьих то интересах по верхушке русской госбезопасности.
Министр присвистнул
— Ничего себе. И чем все закончилось?
— Чем и следовало ожидать. Кто-то погиб. Многих посадили. Генерал Морозов получил двенадцать лет. Из той группы — только Панин получил всего два года, да и то судимость потом была снята, и его выпустили из страны. Похоже, что с деньгами.
— И как ты это объясняешь?
— Либо он всех сдал. Либо он с самого начала был шпионом, которого госбезопасность внедрила в группу. Либо он сломался во время отсидки, и опять-таки сдал все что знал, а взамен получил полную награду — свободу.
— И что теперь делать нам?
— Он опасен, Иво. Он опасен даже сам по себе, без этого дела.
Министр оперся кулаками о стол.
Он и сам понимал, что русский — опасен. Но кто сейчас не опасен? Вся ситуация в стране — опасна. Все на грани. С экономикой плохо. Кабинет — коалиционный и проевропейский, но все прекрасно понимают — Сербия идет в Европу, имея в своем составе как минимум тридцать процентов населения, которые Европу люто ненавидят. Про вступление в НАТО уже начали заикаться, только непонятно, как они себе это представляют. Полно людей, готовых стрелять солдатам НАТО в спину, мстя за девяностые.