Тем не менее, сербы продолжили выжимать все, что можно из баз данных телефонных компаний. Они заказали справку о том, какие сотовые были в одном и том же месте с сотовым Ани Никич, перед тем как она выкинула его в воду. Из полученного списка отобрали тех, кто до тридцати и начали вызывать на допросы. Это было проблемно, потому что до половины — оказались иностранцами. Белград притягивает дешевый, студенческий туризм, а набережная Дуная — известное тусовочное место.
Просматривая протоколы допросов, я понял, откуда взялись слухи. Сразу трое свидетелей показали, что видели Аню Никич в ночь с девятого на десятое на дискотеке «Кнез» в компании какого-то мужчины лет тридцати, причем двое определили его как итальянца, а один — как албанца. Я выписал имена свидетелей, отметив, что как итальянца его определили немцы, а как албанца — сербка. Все правильно — немцы с албанцами мало общаются. Если не считать, конечно, орудующих в Берлине банд. Если считать разбой формой общения — то конечно, общаются, есть…
Попытка определить неизвестного по базе телефонов — успехом не увенчалась. Ни один не подходил. То есть, напрашивался невеселый вывод — телефон был или записан на левого абонента или ворованный.
С помощью свидетелей составили фоторобот неизвестного.
Глядя на фоторобот, я начал понимать, почему Аня с ним пошла. Горячий южный красавец, все при нем. У нас бабы на грузин клевали, тут — вот такое.
Торговец людьми? Могло и такое быть, сейчас такого хватает — пошла с кем-то, очнулась в африканском борделе без документов. Но убивать-то было зачем? Зачем везти в Ниш?
Тем не менее, этого красавца надо устанавливать. Хоть как.
Напоследок — сербский розыск вытащил за ухо владельца Кнеза, гражданина цыганской национальности, но с сербским паспортом, фамилия — Лукач. В протоколе этого не было, но я понимал, на чем они его прижали — не может быть, чтобы на Кнезе не торговали наркотиками. Ну и, наверное, антисанитария. Прикрыть в любую минуту можно. Но Лукач — клялся и божился, что ничего не видел и не знает.
Думаю, не врал. Нафиг ему встревать в резонансное убийство?
И… и всё.
По сути, расследование на этом остановилось. Неизвестного с дискотеки оперативным путем остановить не удалось, и не факт что удастся. Видимого мотива не было. Подозреваемого — не вырисовывалось и близко. Что делала Аня Никич последние двадцать четыре часа своей жизни — оставалось загадкой.
Я от нечего делать, начал перечитывать допросы близких людей. Ничего. С родными она не общалась. Подруги ничего не знали.
Нет мотива.