Я вернулся в общую базу. Выяснилось, что Биляна Маркич больше в другие дни ни разу не звонила. Аня ей не звонила ни разу.
Кто такая Биляна Маркич?
Я набрал номер со своего сотового.
Абонент временно недоступен…
Ладно…
…
Спал плохо. Так всегда спится, когда попадается по-настоящему серьезное дело. Сначала никак не мог заснуть, лежал, думал, и не хотелось думать, а все равно думал. Потом — организм все-таки сдался, и я провалился в тяжелый, не дающий отдыха сон…
Проснулся утром, привел себя в порядок при помощи крепкого, типично турецкого кофе, который сербы считают свои. Когда Лука подъехал — я уже был на стоянке.
— Машину свою здесь оставь.
— Что?
— Поедем на моей.
— Ладно, как скажете.
— Стой.
Лука остановился
— Так, на будущее. Ни по телефону, ни в кабинете, ни в машине — ни о чем серьезном. Только на воздухе или где-то еще. Все серьезные наработки по делу — копируешь на флешку и уносишь с собой, в компьютере ничего не оставляй.
Лука посерьезнел
— Думаете…
— Я не думаю, я знаю. Вчера за нами следили. Сегодня тоже будут. Кому-то мы сильно мешаем, дружище. Кому-то мы перешли дорогу…
Машина у меня была приличной по местным меркам — довольно старый, но все же последнего поколения Паджеро. Он выпускался в этом варианте пятнадцать лет, потому конструкция отработанная. А так… рамный, движок дизель, машины эти в ралли-рейдах участвовали. И недорогой — среди одноклассников самый недорогой.
— Что на сегодня?
— Сначала на стадион. Там нас Лазарь ждет, и с тренером там же поговорим.
— Про агента выяснил?
— Нет. У самого Лазаря спросим.
— Ладно…
…
Стадион Партизана был тоже титовских времен… о, времена Иосипа Броз Тито, расцвет Югославии и югославизма. Строили тогда не просто много, а очень много, пусть и не всегда качественно. Но был нюанс. Если в СССР обязательным условием для архитектора была внешняя скромность объекта, то здесь наоборот — максимальная выразительность минимальными средствами. Потому — Белград восьмидесятых был практически меккой архитектуры соцреализма, титовский стиль ни с чем не спутаешь — угрюмый бетон в сочетании с самыми причудливыми и необычными формами. Сейчас все это поизносилось, не ремонтируется, а кое-где и разбомблено. Белград не познал времен нефтяного гламура, он так и застрял где-то на стыке девяностых и нулевых и никак не может двинуться дальше. Только Сербия и Косово никак не могут не то что вступить в Европу — но и получить кандидатский статус. Брюссель выдвинул условие — признать Косово, то есть — продать душу. Сербы сказали — нет, и остались при своих, как и Косово. Дело идет к войне, все это понимают. Непонятен только результат… впрочем, если бы у войны был заранее известен результат, никто не стал бы воевать, верно?