Дом Горбо состоял в основном из башенок, кое-как поставленных друг на друга и похожих на неряшливую пирамиду из перечниц, туго обмотанную плющом и большим количеством верёвок. Внутри было опрятно, правда, немного опилковато; на стенах висели раскрашенные ракушки улиток, отполированные речные камушки и чернильные портреты улыбающихся снергов.
Флора еле успела удержать Тигра, чтобы он не сожрал сухое печенье, лежавшее на половичке перед входом.
– Здесь уже полакомились полёвки, – заметил Горбо, изучая обгрызенные края печенья. Он посмотрел на глазурную надпись, выполненную тонким витиеватым почерком, сообщил: – Это письмо от тётушки Шмяки, – и отдал печенье Тигру, который тут же с удовольствием проглотил его.
– Ты живёшь один? – спросил Пип.
Горбо кивнул.
– Да, здесь только я. Разве что иногда птица сваливается в дымовую трубу. Порой забредают обжималы, но им нельзя доверять. Они прячут шлёпанцы и оставляют на сыре следы зубов. Когда-то у меня были мама и папа… Моя мама служила у Королевы наездником на страусе. – Он махнул рукой в сторону портретов на стене. – Вот она.
Пип и Флора воззрились на рисунок. Там была изображена снергиха, которая стояла возле страуса, обняв шею птицы рукой. На спине страуса сидел очень маленький снергик.
– Это ты, Горбо?
Горбо кивнул.
– Моя мама была замечательной снергихой. – Его лицо помрачнело. – Она умерла, пытаясь занять первое место на Великом Ежегодном Фестивале Пирогоедения. Подавилась вишнёвой косточкой, попавшейся в самом последнем куске. Мы похоронили её завернутой в тесто – это ей очень понравилось бы. Я пошёл по следам отца. – Горбо показал на дородного улыбающегося снерга в фартуке. – Его звали Клюж Неуклюжий. Он был пекарем, пока однажды не споткнулся о скалку и не выпал из кухни.
– Разве можно выпасть из кухни? – усомнился Пип.
– Нет ничего проще, – заверил его Горбо, – если кухня расположена на большой высоте, а ты не нашёл время возвести все стены. С тех пор обо мне заботилась тётушка Шмяка. Она очень умна и предпочитает жить подальше от города – там спокойнее. Тётушка не очень-то одобряет все эти пиры и вечеринки.
– Если у тебя нет мамы и папы, выходит, ты сирота. Как и мы, – сказал Пип.
– Полагаю, что так. – Горбо почесал голову. – Надо же, я – сир Отá. Подумать только! Красивый титул. Неплохая из нас получилась троица. Вон там ведро с водой для умывания, и не обращайте внимания на головастиков. – Он стал подниматься по шаткой лестнице, в которой явно не хватало ступенек. – Смею полагать, у меня найдётся достаточно одежды для троих.