Элис Мортин родила ребенка в доме тамошнего священника, но отец ребенка неизвестен, и, говорят, сразу после рождения Элис спрятала младенца на болотах, где он и скончался от голода и холода.
Поскольку отец «неизвестен», я бы первым делом присмотрелась к местному священнику. До наших дней дошло много записей о незамужних женщинах, которые беременели, когда прислуживали в домах священников, настоятелей и прочих представителей духовенства. Совпадение? Не думаю.
Возраст Элис в документе не упоминается, но в любом случае решиться отнести своего новорожденного малыша на болото и оставить его там, потому что других приемлемых вариантов нет, наверняка было нелегко. И опять мое подозрение падает на священника: именно он мог подкинуть бедной женщине мысль о том, что такой выход из ситуации — вполне разумный и здравый. Впрочем, тут оставался шанс, пусть и совсем крохотный, что ребенка кто-нибудь случайно найдет и заберет.
Но даже такого шанса были лишены нежеланные дети, чьи матери решились на самый радикальный вариант — детоубийство. Убийство живого, дышащего человеческого существа — тяжкий грех, к такому не относятся легкомысленно. Каждый из трех вариантов — оставление, подкидывание, убийство — требовал не только того, чтобы сама мать совершила аморальный поступок; нужно было вмешательство доверенного человека, который бы помог ребенку родиться. А это чревато разоблачением, и случится оно если не сразу, то позже при исповеди.
Детоубийство
В Средние века знали о практике физического избавления от нежеланного ребенка и, конечно, очень жестко за нее наказывали. Детоубийство приравнивалось к убийству — почти всегда, за исключением одного необычного судебного разбирательства в Европе XIV века, записи о котором дошли до наших времен.
Безымянная женщина
Неназванная женщина была арестована при попытке утопить в реке своего новорожденного ребенка. Дело рассматривали двадцать четыре присяжных заседателя, все мужчины. В конце концов они пришли к выводу, что женщина не виновна в детоубийстве:
Наказывать женщину ни в коем случае нельзя. Ведь это она родила мальчика и потому имеет право распоряжаться им, как ей угодно. Таким образом, она может убить его или бросить на погибель, ибо каждый волен делать с тем, что принадлежит ему или ей, то, что он или она хочет.
Любопытно, что в документе подчеркивается пол ребенка. Интересно, если бы родилась девочка, решение присяжных осталось бы прежним? Но ведь именно мальчики наследовали имущество родителей и считались более ценными отпрысками, так разве не логичней счесть, что мальчика необходимо было оставить, а девочку можно и утопить? В этом же нет смысла. В наши дни наказание за детоубийство рассматривается как умышленное убийство, независимо от пола младенца.