День 3. Вторник.
Слишком много иностранного
Областной аэропорт в этот ранний час был тих и уютен.
В международном секторе тоже с утра никто не шумел, в высокой прохладе помещений неожиданно приятно пахло правильно сваренным кофе. Посмеиваясь над своим предстартовым волнением, капитан Глеб не удержался от соблазна и, аккуратно придерживая маленькую белую чашку, устроился за столиком у большого окна.
Все рейсы отправлялись и прибывали пока вовремя, очереди у стоек регистрации возникали и растворялись несуетно. Меланхолично, без нервов, звучали объявления о необходимости досмотра и своевременного выхода граждан на посадку. Два милиционера вразвалочку ходили по скользкому каменному полу центрального зала, охраняя общий покой.
Оба рейса — и копенгагенский, и из Варшавы прибывали строго по расписанию, с интервалом в двадцать минут.
Милая девочка-официантка принесла еще кофе.
— Привет!
Глеб Никитин оглянулся.
Выделяясь из окружающих широкой качественной улыбкой, ему протягивал руку высокий загорелый мужчина.
Потребовалась всего секунда, чтобы капитан Глеб осознал причину своей популярности.
— Тиади? Тиади Грейпстювер, если не ошибаюсь?
— О! Ты помнишь меня все это время?! Чем же я тебя так тогда поразил? В прошлом году ты видел меня всего десять минут!
— Ты был единственным из группы, кто не упал на выходе из автобуса.
— Вау! Как можно так быстро правильно различать пьяных и трезвых людей?! Ты молодец!
Глеб тревожно отодвинул чашку.
— Слушай, Тиади, а что, самолет из Копенгагена уже прилетел? Я не встретил его? Вы все уже здесь?
— Не волнуйся, друг, я пока тут один, решил в этот раз воспользоваться морским паромом. Покачался сутки на волнах, как настоящий моряк! Сегодня решил встретить остальных, быть уже вместе со всеми. Дис-ци-пли-на! Клянусь!
Захохотав, бельгиец поднял вверх ладонь.
— А где Виктор? Твой друг интересуется там коньяком, да?
— Он умер.
Выключив улыбку, Тиади немигающе уставился на Глеба.
— Что произошло? Семь дней назад я говорил с ним по телефону, он смеялся, говорил, что здесь все о'кей, ждал меня очень… Авария? Сердце?
— Его убили.
Оказалось, что это так просто — сообщать посторонним о смерти Никифорыча.
Глеб Никитин понял, что уже спокоен.
— А как же мы? Что мы без него будем делать все эти дни здесь? У нас же оформлены контракты, каждый взял отпуск, мы ждали этой игры целый год! Я заплатил за участие в проекте! Кто будет вести маршрут?! Или этим займешься ты?