Симона понимала, почему бабушка это сделала. Она заставила Нари на время забыть о тревогах и за три минуты выяснила больше, чем знали, как подозревала Симона, ее родители – о мальчике, с которым Нари недавно начала встречаться. Мальчик – ирландец, католик, ездил сюда из Бостона, чтобы с ней побыть, и ехал к ней сейчас.
Появились родители Ми, и Сиси подошла к ним, чтобы обнять. Пока они тихо переговаривались, миссис Юнг со слезами на глазах оглядывается на дверь, однако Сиси продолжала что-то говорить тихим и успокаивающим голосом.
«Как во сне», – снова подумала Симона. Через несколько минут Юнги согласились ненадолго уехать домой.
Когда они ушли, Сиси снова села и похлопала Симону по колену.
– Они думают, что не смогут заснуть, но они смогут. Тело и дух нуждаются в перезарядке, и дух будет направлять тело.
– Я не знала, что у Нари есть настоящий парень.
– Я тоже не думала, что он настоящий, пока она не сказала, что он бросил все дела и едет к ней. А сейчас я хочу, чтобы твои мысли были сильными и позитивными.
Погрозив пальцем, Сиси понимающе посмотрела на Симону. Глаза бабушки, которые Симона считала золотистыми, на самом деле были такого же оттенка, как у нее самой.
– И не думай, что я не вижу твоей мысленной ухмылки в мой адрес. Конечно, вы поплачете вместе, но это исцеляет, хочешь ты того или нет. Ты выслушаешь ее, все, что ей необходимо сказать. И скажешь ей правду обо всем, что она спросит, потому что если вы сейчас утратите доверие друг к другу, его уже будет не вернуть.
– Я не хочу говорить ничего такого, что сделает все хуже.
– Все уже «хуже», и вы преодолеете это вместе. Вам нужно, чтобы между вами была правда. Вон медсестра. Иди к ней, детка. Сильная и храбрая.
Симона совсем не чувствовала себя сильной и храброй из-за гудения в голове и тяжести в груди. Она кивнула медсестре, но не совсем поняла, что та сказала.
Все стало хуже, когда она увидела Ми через стекло.
Ми казалась такой маленькой, такой больной… «Слабая», – сказала про нее Нари, однако в глазах Симоны Ми выглядела скорее сломанной. Что-то хрупкое упало и разбилось.
Она встретилась взглядом с Ми и не смогла сдержать слез.
Симона не помнила, как вошла. Не помнила, просила ли медсестра не дотрагиваться до Ми. Она прижалась щекой к руке Ми, сжала ее пальцы, тонкие, как крылья птицы.
– Я думала… я боялась, что они мне солгали. – Голос Ми, тонкий, как ее руки, прерывался от рыданий. – Я боялась, что ты тоже умерла, а мне не говорят. Я боялась…
– Я жива. Я здесь. Я совсем не пострадала. Меня там не было.
Симона услышала себя и вспомнила слова Сиси: «Выслушай ее».