Здание гостиницы подернула легкая мерцающая дымка, точно к картинке применили фильтр. Мишка нахмурился, потушил светляков и указал на крышу. Я вскинула голову, но ничего не обнаружила. Звезды складывались в яркий непривычный узор созвездий. В небе вычерчивал круги силуэт то ли орла, то ли еще какой крупной птицы.
– Не видишь, – вздохнул Миша. – Поспешим. Плохо дело, кто-то чары плетет. То ли светоч веры, чтоб у него на лбу от поклонов рог вырос, то ли некромант твой любезный. И чары эти… – Он многозначительно кашлянул.
– Стоять! – скомандовала я. – Колись, что творится!
– Эх, долго объяснять. – Мишка оказался за спиной. Горячие ладони легли мне на глаза. – Покажу лучше. Часов на семь поделюсь магическим зрением, – пообещал он и трижды повторил: – Ты видишь так же, как и я!
Под веками закололо. Но я сдержалась, хоть коленки дрогнули. Что делать, раз я одна бездарная среди великих магов?
– Не заори с перепугу, – предупредил он, отнимая ладони.
Ох, вот это да! Над озаренным сине-зелеными всполохами кварталом разворачивалась сияющая золотым и черным воронка с эпицентром над гостиницей. Из нее во все стороны выстреливали искры, разлетались далеко отсюда.
– Что начнется в городе с рассветом, даже у меня, менестреля, вообразить – фантазии не хватит. Пора вмешаться.
Мы влетели в гостиницу, бесшумно пробежали по мягким коврам, притормозили перед нашим с некромантом номером. Из него полыхало почти настоящим огнем. Казалось, распахнем дверь и мигом обуглимся.
– Если сюда уже едет магический патруль? – прошептала я, отступая назад.
– Не все знают, как смотреть. – Мишка тоже колебался. – У меня дар Храма Пути. Светоч тоже должен разглядеть.
– Разглядел, вы входить будете или как?
Жрец подкрался незаметно, обошел нас и пинком ноги распахнул дверь. Пламя навстречу ему не хлынуло. Даже как-то померкло, стыдливо сменило цвет с оранжево-золотого на бледно-желтый.
Мы втроем пробрались внутрь. На кровати стонал, метался во сне вспотевший чернокнижник. А из головы и из груди его вырывалось сияющее пламя, закручивалось в спирали, било фонтанами, чтобы под потолком собраться в основание воронки. На стенах проступали и меркли одухотворенные лики и тошнотворные хари. Скомканное одеяло проросло шипами и чешуей. Это не тот самый момент, о котором говорил Карло, правда?
Рэй не церемонился, с размаху впечатал Апофису пощечину. Одну, другую. После метнул зеленую молнию. Благословил. Без толку.
– Менестрель! – гаркнул эльф на Мишку. – В чем сила твоего слова?
– Пробудись, открой глаза! Миллион чудес назвать я могу тебе, мой друг. Посмотри, они вокруг! Просыпайся ото сна! Будет цель твоя ясна! – пропел вполголоса Миша.