– Смотри, там река. – Миша свернул в проулок, повел меня мимо закрывавшихся на ночь магазинчиков. – Пошли, посмотрим!
– Тебе не опасно разгуливать без охраны? – Я замедлила шаг.
– Нет, больше одного покушения за день еще не было, – беспечно отозвался певун, беря меня под руку. – О, подвесной мост!
Мы вышли к реке, скорее широкому ручью, через который протянулся веревочный мостик. Какое-то время оба любовались наползающим с того берега туманом. Он стелился от леска или рощи по пашням, мимо одиноких домиков, влажным покрывалом подбирался к городу. Но преодолеть границу ручья не решался. Лишь робко льнул к доскам моста. И мне казалось, будущее столь же неясно, как противоположный берег.
Миша отыскал на набережной лавочку, пристроился на краешке, принялся болтать ногами. А мне вспомнились прогулки по берегу Невы три года назад. В восемнадцать лет я впервые вырвалась в большой город, поступила в университет, легко поддавалась соблазнам новой жизни. Мой соблазн оказался на два курса старше. Вадим – высокий блондин, широкоплечий, даже могучий, будто былинный богатырь. Он блистал в КВН, участвовал в университетской жизни. И, конечно, кружил голову девчонкам. Но выбрал меня. Я отступила под напором невероятно красивых ухаживаний. Мне льстило его внимание, его популярность. Как же, звезда факультета! Он пел мне серенады под окном общежития, заказывал ужин из лучших ресторанов, нанимал музыкантов и катал по вечерам на лодочке на глазах всего города.
Я сдалась под его напором, расслабилась, всерьез задумалась о свадьбе. Вадим очаровал родителей, друзей. Один Максим невзлюбил жениха. Не зря. Переехав к Вадиму, я поняла, что полностью лишилась свободы. У меня не стало ни карманных денег (даже тех, которые присылали родители), ни своих вещей. Он контролировал все – что я ем, говорю, куда хожу, с кем общаюсь. Нет, он меня не бил. Но находил тысячу других способов сделать больно.
А потом я застала его с…да не важно. Наверное, мне полагалось заплакать, устроить скандал. Я же была счастлива собрать вещи и уйти в свободное плавание: снять квартиру, заняться собой. Я вдруг поняла, что никогда его не любила. И два последующих года была уверена, что вообще не способна к любви. А потом встретила Гвардейца, то есть Апофиса, и задумалась: вдруг то, что я чувствую к нему, и есть любовь?
Он не ухаживает за мной, он грустит о своей Радессе. Но он рядом. Он поддерживает, помогает, ничего не требуя взамен. Рядом с ним спокойно, уютно, надежно. Даже здесь, в чужом для меня мире.
К гостинице мы возвращались в темноте. Фонари тут не горели, и Мишка зажег магических светляков, часть пустил вперед, частью окружил нас. Яркие огоньки мельтешили у ног, вспыхивали, взмывали в небо и снова припадали к земле.