По молчанию собеседника понял, что ничего особенного, никаких карт и маршрутов он не разрабатывал.
– Поэтому ставлю вам практическую задачу, как единственному офицеру, который месяц ничего не делал, но хорошо отдохнул (Букин покрылся румянцем). Вы принимаете под свою команду отряд добровольцев. За то время, что мы будем плыть, постарайтесь с ними познакомиться и узнать их поближе, будете докладывать мне свои соображения, как их можно использовать для ваших картографических дел. Среди них пять горных мастеров-практиков, которые могут стать вашими помощниками. Кроме того, вы в прошлом – гренадер, слышали о ручных бомбах Степанова – Панпушко? По вашему молчанию понимаю, что не слышали. Но ничего, придем в Джибути, проведем учение, уверяю вас, очень эффективное оружие, если его правильно применять. Какие у вас вопросы?
– Никак нет, все понятно, господин надворный советник, – Букин вскочил и собирался выполнить поворот кругом.
– Постойте, Андрей Иванович, давайте выпьем кофейку с плюшками, а потом пойдем смотреть прибытие наших молодцов – им еще разместиться и переодеться предстоит.
– Эй, братец, – крикнул я негромко, но так, чтобы услышал одетый во все белое матрос-буфетчик, – а принеси нам с капитаном кофейку погорячее, с какими-нибудь вкусными плюшками, на твое усмотрение. А это тебе за труды, – и опустил полтинник с императорским профилем в карман его накрахмаленной куртки (теперь он ко мне вперед всех подбегать будет, как к главному барину).
Усадил Букина, тут принесли свежеприготовленный, а не остывший, как мне предложили вначале, кофе и блюдо с «хворостом» и какими-то творожными печенинками (очень свежими). Смотрю, настроение у него поднялось, но он мне задал вопрос.
– Александр Павлович, дело в том, что я слегка побаиваюсь добровольцев, они в большинстве своем люди степенные, в возрасте, а я…
– Скажите, а я их побаиваюсь?
– Нет, что вы, они вас так уважают, – сразу стал уверять меня Букин (как же не уважать, половина ведь мои работники)
– Так я моложе вас, вам сколько лет? Двадцать семь? А мне двадцать три, и двадцать четыре будет через месяц.
– Вот как?! – удивился Букин. – А я думал, вам не меньше тридцати пяти…
Ну вот, сделал открытие «вьюнош», с моими седыми патлами и бороденкой мне и сорок давали.
– Вот что, допивайте кофе, пойдем встречать наших, я чувствую какое-то оживление на палубе.
Вышли на палубу, и точно: впереди едут казаки во главе с живописным Нечипоренко в роли Ермака Тимофеевича в прекрасной папахе из мелкого серого каракуля (у кого лучший каракуль, конечно же у казаков Семиреченского войска), за ними стройными рядами артиллеристы во главе с подтянутым фон Штакельбергом, а за ним нестройной толпой партизаны – добровольцы, впрочем, одетые по форме, чисто, куртка заправлена под ремень, шляпа прямо, не на затылке и не набекрень, ботинки начищены, сзади, на подводах едет личный скарб вместе с артельщиком Павловым с рукой на перевязи.