В качестве подарка мне был преподнесен письменный прибор из уральского малахита с золоченой бронзой, весом как бы не пуд. Судя по размеру, стол, на который должно водружаться это сооружение, должен был быть размером как маленький аэродром. Шучу, конечно, но я был тронут подарком деда, который произнес прочувствованную речь и прослезился. В ответ я тоже поблагодарил деда и гостей, принесших свои дорогие подарки. Деда я вообще расцеловал в обе щеки совершенно искренне – так много сделал для меня этот человек, буквально спасший мне жизнь год назад – без него сгинул бы я в какой-нибудь лечебнице, как безнадежный больной. Наевшись и наговорившись о делах купеческих, гости разошлись, а мы еще долго сидели с дедом за самоваром, пили ароматный чай и вели неспешные разговоры. Я, конечно, сказал, что не стоило бы говорить гостям о том, что я коллежский асессор, ведь императорского Указа о производстве в чин нет, на что дед ответил, что он разбирается в людях, если уж полковник Агеев что-то обещал, то в лепешку разобьется, а сделает.
– Я же видел, как он носом землю роет, – сказал дед, – такой человек попусту болтать языком не будет. Он – надежный, ты держись его, Сашка, чую я, генералом он точно скоро станет и тебя за собой как паровоз потащит.
В понедельник я прибыл к Агееву со своими документами. Полковник перелистал их:
– Так – метрика, все в порядке; свидетельство о крещении по православному обряду – тоже; а вот что же вы, дорогой мой Александр Павлович, университет по второму разряду закончили? Я ведь был уверен, что вы, с вашими-то знаниями, закончили одним из лучших, по первому разряду, – укоризненно посмотрев на меня, сказал полковник. – Ведь по второму разряду вы при поступлении на государственную службу только на чин XII класса можете рассчитывать, то есть на чин губернского секретаря, а вот если бы по первому – тогда сразу на чин X класса, коллежского секретаря. И, перепрыгнув за заслуги через чин титулярного советника, вы вполне бы могли претендовать на чин VIII класса, то есть на чин коллежского асессора, что я и хотел вам добыть.
Но, видя, как вытянулось мое лицо, ведь дед уже отрекомендовал меня своим партнерам как асессора, продолжил:
– Да полноте, не расстраивайтесь раньше времени. В государственных делах важно, как бумаги написать, да как и когда их подать, – утешил меня полковник, – а уж за мной, и особенно за Николаем Николаевичем Обручевым, в этом дело не станет.
– Про заслуги ваши распишем, а они у вас на двух асессоров потянут, про орден за изобретательство и как этим нос утерли англичанам, про испытания пламенем и болью, что Бог вам послал пройти, про то, что перед лицом смерти не дрогнули и в лицо врагу посмеялись, про все упомянем.