Из окна гардеробной Анри Фиокка увидел идущую к крыльцу Нэнси. У него сразу отлегло от сердца, и он ощутил знакомую смесь удивления, страха и злости. Даже в день их свадьбы ей понадобилось ехать на задание. Что она везла в этот раз – письма для Сопротивления, поддельные документы для очередного беженца, которому не терпится покинуть Францию, радиодетали для ячеек Сопротивления в Марселе, Каннах, Тулузе? Нэнси всегда куда-то ехала, рискуя жизнью, передавая деньги или сообщения малознакомым людям. Как он это ненавидел. Шаткая, непродуманная система сети Сопротивления вынуждала её доверять незнакомцам сейчас, когда и собственным родственникам доверять нельзя. Анри был патриотом – он, как и Нэнси, ненавидел немцев до белого каления и делил своё богатство и свой стол с любым, кто действовал против врага. Но он от всего сердца молил бога, чтобы ему не пришлось делить с ними жену. Она, казалось, лишена страха с рождения, но Анри это чувство знал. Оно пришло вместе с любовью к ней.
Когда она вошла в дом, он приложил ладонь к окну и шёпотом произнёс её имя. Эта девушка ворвалась в его жизнь, как метеор, и принесла с собой свет, настоящее волшебство и хаос. Он влюбился в неё сразу – без остатка, в первый же вечер, словно бросился с обрыва в леденящие объятия океана, но он не до конца понимал, что нужно от него ей. Он был намного старше, и его жизнь – при всей её роскоши – была намного скучнее её жизни. Через год он понял, что его деньги её не интересуют. Вернее, она тратила их с искренним наслаждением – таким же, с которым погружалась в очередное удовольствие, но она это делала с какой-то детской радостью. Со временем он узнал о несчастливом детстве Нэнси и о том, как в шестнадцать лет она сбежала из Австралии в Америку, а затем в Лондон. О том, что её отчаянное желание отгородиться целым океаном или половиной мира от этого несчастливого детства нашло отражение в животной жажде удовольствий и ярой самодостаточности. Ещё через год Анри понял, что даже Нэнси время от времени нуждается в опоре, и она выбрала его.
Она выбрала его! Это знание наполняло его гордостью.
Сегодня вечером он назовёт её своей женой. Он знал, что даже после свадьбы она продолжит опустошать его кошелёк и безумно рисковать на благо Сопротивления. У него не было иллюзий на этот счёт, но сегодня – хотя бы сегодня вечером – он будет знать, где она. Будет знать, что она принадлежит ему.
– Возможно, мне стоит поговорить с Нэнси, – услышал он за спиной гнусавый голос. – Если она даже в день собственной свадьбы не может вовремя явиться на укладку, может, она и замуж-то выходить не хочет.