— Ага, — посмеивалась Рут за ланчем. — А еще там непременно есть великий темный маг, который всех нас задумал принести в жертву.
— Коп там и в самом деле есть, — сообщила Дебора, которая успела на переменах оббегать едва не весь замок и расспросить всех хоть сколько-то компетентных знакомых. — Вот только Лестер-младший говорит, что никакой это не великий детектив, совершенно обычный, пусть и вполне неплохой. Он с ней знаком. Какая-то Блэр Хартвик.
Факт знакомства нашего преподавателя и иностранного копа немного озадачивал.
— А с чего они вообще друг друга знают? — озвучила вопрос за меня Гарриет, лениво переплетая рыжую косу.
Деб, которой, очевидно, и в голову не пришло расспрашивать об этом, только плечами пожала и предложила Гарри лично изловить нашего преподавателя по физкультуре и рукопашному бою и разузнать у него все об иностранной полицейской.
— Очень смешно, — буркнул рыжая и расстроенно вздохнула.
Что поделать, вести конструктивный и содержательный диалог с Уильямом Лестером удается вести, только если сам он того хочет. А он обычно не хочет.
Поглядеть на приезжих удалось уже вечером, когда наша компания едва не налетела в приезжих. Эта троица шествовала через двор под конвоем миссис Бхатия и младшего Лестера. При этом один член делегации, невысокая черноволосая женщина с мертвенно бледным лицом, запросто болтала с Уильямом, то и дело норовя похлопать его по плечу, а то и погладить по голове, хотя для такого маневра Лестеру приходилось складываться едва ли не пополам.
Вероятно, брюнетка и была той самой полицейской по имени Блэр Хартвик. Ее Лестер точно знал. Женщина и молодой преподаватель вели себя как хорошие знакомые, что самую малость выбивало из колеи
— Что ж, по крайней мере, почему ее пустили — уже понятно, — констатировала я.
Если она так запросто общается с Уильямом, наверняка на короткой ноге и с его отцом.
Помимо детектива Хартвик прибыл светловолосый мужчина лет тридцати пяти с кислым лицом законченного сноба и дама, которую так и хотелось назвать «академической». Тощая как щепка, строгая до чопорности, с очками в тонкой оправе на остром носе, и на мир через стекла этих очков женщина смотрела как на настоящее дерьмо.
— А вот почему пустили других, черт его разберет, — пробормотала Дебора.
Она совершенно не желала попадаться на глаза приезжим, чем-то они ей не понравились, и вообще всячески ратовала за возвращение к себе. Странное дело, небывалое, из нашей компании именно блондинка Деб рвалась общаться и развлекаться. Нам частенько оставалось только следовать за ней как вагонам за локомотивом.