— Хочешь, чтобы Алик от Ани отвернулся?
— Было бы неплохо. У него с Игнатом назревает нешуточный конфликт. Игнат его порвёт как Тузик тряпку.
— Это не факт, Алик не так прост, как может показаться, — прищуривается Викентий Петрович, — но с Машей… ты прав.
— И ещё, необходимо приглядеться к бортмеханику, он чем-то похож на Олега, которого зеки сожрали, такой же… нестандартный в мышлении, смуту будет вводить.
— Надо подумать над первичными законами, — серьёзно произносит Викентий Петрович.
— Не рано?
— Самое время.
— Но если будут законы, должны быть и судьи.
— И не только они, — кивает священник.
— Из кого наберём?
— А не надо ни из кого набирать, в тебе будет.
— Нет, так не годится, можно скатиться неизвестно до чего. Ты хоть сам понимаешь, что предлагаешь? Это чистой воды тирания!
— А ты не будь тираном, — вполне серьёзно произносит Викентий Петрович.
— Но ведь я могу ошибиться.
— Тебе нельзя ошибаться, — серьёзнее говорит батюшка.
— Я человек и мне свойственно делать ошибки.
— При тебе совет создадим, будешь прислушиваться к их словам.
— Всё равно это не дело. Это получается, какая-та монаршая власть. Нет, иначе должно быть.
— Думаешь, я с тобой не согласен? — Викентий Петрович с интересом смотрит на Виктора, — но если сейчас создавать полный институт власти, народа не хватит. Кто работать будет?
— Нет, — качает головой Виктор, — в этом решении мерещится нечто знакомое. Это уже было: цари, короли и прочая шелупонь.
— Как грубо сказано, — усмехается Викентий Петрович.
— Почему грубо? Где сейчас все они, со своей безграничной властью? Правильно… в одном месте, что ниже пояса. Вот Идар дорвался до власти и что строит? То, что было когда-то давно и не выдержало испытание временем.
— Не следует изобретать велосипед, — с едва заметной иронией произносит Викентий Петрович.
— А может же стоит? Сейчас все в равном положении, а вдруг, да и получится нечто нестандартное. Сейчас тот момент, от которого необходимо оттолкнуться и пойдёт именно с первого рывка, если делать много телодвижений, это может завести в далеко сторону, а результат будет предсказуемый.
— Рывок должен делать самый сильный.
— А кто это должен определить?
— Мы. И мы уже определили, все присягнули тебе.
— Ничего не значащие слова, — хмурится Виктор.
— Нет, это первый из законов. Теперь ты в ответе за наши жизни. Мне, если честно, глубоко наплевать, кто у нас будет: цари, князья, президенты, генсеки — главное, чтобы мы выжили и не потеряли души.
— Хорошо, — неожиданно соглашается Виктор, — пусть будет по-вашему, — но решения будут принимать все члены общества, по крайней мере, на первом этапе. Затем механизм изменим, но принцип оставим прежний.