Некоторое время Антон готовит подъём: забивает крючья, навешивает верёвку, затем, обвязывает Виктора, цепляет самохваты и ползёт вверх, периодически вбивая клинья и подтягивая за собой верёвку, страхуя своего товарища.
Солнце, слегка затянутое рваными тучами, ослепляет, заставляет прикрыть глаза, но бурный восторг от того, что они вырвались из жуткого мира пещеры, вновь открывает на всю ширь глаза и слёзы катятся как у плаксивых девчонок, но это от слепящих лучей.
Они полностью выбираются из воронки, впереди виднеются деревья и чернеет зола от костра. Рядом, с каким-то бесстыдством, разбросаны человеческие кости, скалятся обглоданные черепа. Антон отшатывается, клоунская улыбка застывает и сползает с краешками опустившихся вниз губ.
— Неужели это все-таки, правда?
— А ты что, не верил мне? — Виктор медленно осматривает поляну.
— Верил. Но я не знал, что это может быть так жутко. А где они сейчас?
— Их здесь нет, это теперь владения Идара, а он похуже этих будет.
— А что с нами произошло? — задаёт Антон непонятный вопрос.
— В смысле? — не понимает Виктор.
— Мы нашли какой-то невероятный мир. Откуда он? — Антон расстегивает рюкзак и достаёт горсть чёрных опалов. — Если бы не они, я думал, что происшедшее сон, галлюцинация, бред и, что бок мне покарябал не живой утопленник, а я сам за камень зацепился.
— Там лестница с перилами была и икры у тебя полный пакет.
— Да, икра. Может, поджарим немного?
Виктор с гадливостью передёргивает плечами, но Антон уже достаёт пакет и икра, совсем как лососевая, призывно заиграла как полированный янтарь в лучах света.
— А почему бы нет. Но как костёр разожжем?
— Не проблема, — Антон достаёт коробок спичек, завёрнутый в презерватив, — из старых запасов, берегу как величайшую драгоценность, но сейчас как раз к месту, обсохнуть надо и поесть.
Место для костра решено выбрать подальше от старого кострища, так как от него буквально смердит тленом, да и человеческие кости вызывают тошноту едва не до рвоты.
Вскоре заструился ароматный дым, трещат сухие веточки, огонь как живой, жизнерадостно прыгает по листьям и набирает силу, принося тепло и надежду.
Котелок подвешен над костром, икра, щедро брошенная внутрь, пузырится, шипит, растрескивается и распространяет умопомрачительный запах. Рты наполняются слюной и воспоминания о том, где добыли и, что из могло бы вылупиться, уплывают глубоко в подсознание.
— Если она такая же вкусная как ароматная, может, я подумаю и как-нибудь вновь спущусь в пещеру, — Виктор помешивает палочкой, чтобы не подгорела и, не удержавшись, цепляет одну икринку, втягивает в рот и закатывает глаза от наслаждения: — Спущусь, ей богу, раз спущусь… что-то неземное, вкус — нечто волшебное.