Над Голубянкой носятся серые тени, часто взмывают вверх небольшие стайки птиц, доносится воркование, рассерженный писк и возня. Виктор с облегчением вздыхает, голуби и их бесчисленное множество, ими облеплены все склоны пещеры-пропасти.
На этот раз удача на его стороне, Виктор выследил группу голубей рядом с пещерой и уверенно набивает с десяток птиц, в душе удивляясь своей меткости. Нанизав их на верёвку, появляется перед восхищённым взором женщины.
— Мне бы такого мужа! — не удержавшись, выпалила она.
Хмыкнув, Виктор ведёт к своей стоянке. Уже на подходе к ней, он чувствует беспокойство, некоторые камни, окружающие их поле, повалены.
— О, нет! — восклицает он. Вся картофельная ботва безжалостно выдернута из земли, зловеще белеют пустые корни и не одного клубня.
— Что случилось? — замирает от страха Аня.
— Картофельную плантацию разорили, — Виктор озирается по сторонам, передёргивает затвор автомата.
— Неужели зеки? — холодея от ужаса, говорит женщина.
— Зеки ни зеки, а картошку есть, уже не будим никогда. Нина! — Виктора словно полосонули хлыстом и он ринулся через изувеченное поле, Аня едва поспевает за ним, загребая землю носками не по размеру больших кроссовок.
Перед домом резко останавливается, Аня его едва не сшибает, вывалившись на открытое пространство. Двое худых бородатых мужчин вскакивают, один из них взмахивает топором.
— Лежать! — рявкает Виктор, целясь из автомата.
— Виктор! — слышит он родной голос.
Его женщина, любимая женщина, лежит связанная по рукам и ногам.
— Ах вы твари! — Виктор едва не нажимает на курок.
— Не стреляй! — выкрикивает Нина.
Бородатые мужики застывают в растерянности и даже забывают жевать, у одного из них изо рта вываливается каша из пережёванной сырой картошки.
— Мать вашу! Кто такие? — опускает ствол Виктор.
— Мы… тут… под Нижнегорском коровник строили…
— Развяжите! — гаркает Виктор.
Мужики суетливо подбегают к Нине, стягивают верёвки:
— Она на нас бросилась, пришлось связать… извините, — лепечут они.
— Морды вам надо бы набить. Да вы знаете что наделали, придурки? Это же были будущие урожаи!
— Мы голодали, — неожиданно огромный бородатый мужик затрясся в плаче.
— Козёл! — злобно бросает Виктор. — Брось топор!
Мужик откидывает инструмент сторону, испуганно смотрит на Виктора, глаза красные, щёки впавшие, а сквозь рваную рубашку выпирают рёбра.
— То, что козлы, это верно, — Нина отпихивается от рук мужиков, встаёт, пристально рассматривает Аню.
— Привет, — кисло улыбнулась Аня.
— Откуда такая? — недоброжелательно сверкнула очами Нина.
— Из лагеря Димы, то есть, сейчас Идара, — краешком губ улыбнулся Виктор. — едва не съели.