— Так значит вы студенты?
— Не совсем. Из студентов у нас только я и Антоха, мы на пятом курсе, ну и Света с Толиком Беловым, они с первого курса. Олег Васильевич, это тот, что с залысинами на голове, он лаборант, Алёнка — врач, а Викентий Петрович — самый настоящий батюшка.
— Священник, что ли? И что, вместе с вами в горы ходит? — невероятно удивляется Виктор, невольно оглянувшись на интеллигентного вида мужчину, наравне со всеми несущий огромный рюкзак со звякающим внутри железом.
— Это у него такое послушание, — хмыкает Алик. — А вообще, он нормальный мужик, мыслит адекватно, веры своей не навязывает, но крестит всех, когда мы спускаемся в пещеры. И знаешь, на душе как-то легче становится.
— Да, команда та, боевая, — грустнеет Виктор.
— Мы не слабые, — Алик чётко улавливает его интонацию.
— Кто же спорит, вот только убивать придётся, а тут декан, студенты, и целый батюшка.
— Если понадобится… будем убивать, — Алик сам вздрагивает от своих слов, мрачнеет, а глаза темнеют, словно на них наехала грозовая туча.
Виктор с недоверием оглядывает худощавую фигуру Алика, его выпирающие в разные стороны острые локти и торчащую козлиную бородку, качнул головой, вздохнул, перехватил крепче автомат и вернулся к группе.
— Я пойду замыкающим, а вы, Павел Сергеевич идите вперёд, Антона и женщин в центр, — распоряжается Виктор. — Если начнётся стрельба, падайте и расползайтесь в разные стороны.
Лаборант Олег Васильевич морщится, с вызовом смотрит на Виктора: — Позвольте, кто будет стрелять? Глупости не говорите. Я вашу сказочку про людоедов не верю.
— Олег, не дело сейчас ерепениться, — сдвигает брови Павел Сергеевич.
— Не люблю я выскочек, — грустно хлопает глазами лаборант.
Виктор с сожалением смотрит на его потные залысины, так хочется вмазать в морду, но пересиливает себя и с расстановкой говорит:
— что я сказал, вам может не относиться, но остальным выполнять мои команды беспрекословно.
— Это я буду решать, что мне делать или не делать, — окрысился лаборант.
— Олег, — излишне мягко произносит Павел Сергеевич, — не надо лезть в бутылку, Виктор не производит из себя легкомысленного человека.
— Я то что, я за товарищей беспокоюсь. Вдруг это проходимец?
— Он Антоху спас.
— Все равно, решение назначить его главным, необходимо подтвердить голосованием, — кривит губы лаборант и замолкает.
Виктор едва не смеётся — вот оно, проявление демократии. Мозги совсем известью забились, верно, забыл, где он.
— Я не против, — в упор глянул на него Виктор и у того забегали глаза, а лицо покрывается пунцовыми пятнами, — придём на место, там проголосуете, а сейчас перестраиваемся и никакой демагогии. Всем ясно?